– Вы представляете, сколько пришлось бы отдать за такую в Гадесе! Ну и сами посудите, мужское ли это дело – варить кашу и стирать тряпки? А мне еще и позарез надо учить финикийский! – пояснил я выпучившим глаза нашим.

– Мы так и поняли, гы-гы-гы-гы-гы! – единодушно решили они, заценив мою покупку. И совершенно напрасно – кроме «всего прочего» я с ней – ну мля буду, в натуре, век свободы не видать – еще и действительно занимался финикийским языком. В какой пропорции по сравнению со «всем прочим»? Ну, как вам сказать… Сами-то как думаете? На моем месте, не имея еще ни жены, ни постоянной любовницы и ни единой пока что рабыни, зато имея наконец-то достаточно купилок, сами-то раскошелились бы на какую попало, которая вам и просто как баба не нравится? Вот то-то же!

Набив трубку и прикурив, я хлопаю свою рабыню по туго обтянутому юбкой заду – нет, все-таки отличное приобретение. Даже жаль будет продавать, если Велия вдруг не одобрит. Хотя вроде не должна бы – Ремд тоже подтвердил, что дело это совершенно обычное у тех, кто в состоянии позволить себе наложницу. Вот если, допустим, законная жена – спесивая дурнушка, взятая исключительно ради богатого приданого и родства с ее влиятельным семейством, а спать ейный законный супруг предпочитает не с ней, а с куда более красивой служанкой-наложницей, тогда – да, скандалы в доме гарантированы. Но уж Велии-то комплексовать по поводу своей внешности нет ни малейших на то оснований и жаловаться на нехватку моего «ночного» внимания уж точно не придется, и коль скоро наложница ее не затмевает – а Софониба хоть и хороша, Велию не затмит, – так с чего бы к ней ревновать, к рабыне-то? И «невместно», и просто глупо, а глупышкой моя будущая половина уж точно не является. Шутить на эту тему она будет однозначно, это и к бабке не ходи, с юмором у нее полный ажур, а чтоб всерьез – едва ли. Ну, разве только если они характерами слишком уж не сойдутся, от чего никто по жизни не застрахован. Ладно, там видно будет…

Репетиция нежелательного варианта происходит между тем прямо на палубе – Юлька зыркает на мою бастулонку весьма недовольно, умела бы жечь взглядом, давно уже сквозную дыру прожгла бы. Достается от ейных неумелых, но старательных потуг на пирокинез и мне самому, и мне нелегко сдержать смех – мля буду, Протопопов в чистом виде! Нагляднейшая иллюстрация типичной реакции эдакой высокопримативной самки на несоответствие прописанных в подкорке инстинктивных программ реальной жизни. Ведь кощунственно попран священный и неприкосновенный «принцип незаменимости самки», гы-гы! И похоже, Юлька на полном серьезе вообразила, будто вот эта конкретная рабыня куплена исключительно, чтобы досадить лично ей – типа поставить на место и доказать, что она лишь обычная «кошелка», а ни разу не «королева Шантеклера». Ну, свойственно обезьянам судить о других по себе. Когда я к Астурде в деревню шлялся, это было как-то вне поля зрения и так по инстинктам не било, но тут-то, в ограниченном пространстве палубы, все на виду. Вдобавок если их обеих раздеть полностью и поставить рядом, то Софониба поэффектнее Юльки окажется, а еще ведь и одежку местную аборигенка носит ловко и уверенно, чего никак не скажешь о нашей попаданке. Мало ведь теми тряпками модными в ходе шопинга обзавестись, их еще и носить надо умеючи. А Юлька привычна к совсем другой моде, современной, под которую и заточены все ее навыки и весь ее вкус. В результате же, будучи и в гораздо более дорогих тряпках, и с гораздо большим числом побрякушек, на фоне куда более скромно облаченной бастулонки она – хабалка хабалкой. Но если нам, мужикам, на сей нюанс по большому счету насрать, мы ведь смазливую бабу один хрен глазами раздеваем и именно в таком виде с другими сравниваем – мы ведь баб сравниваем, а не тряпки ихние, то для самих баб их тряпки с побрякушками – это как раз то, чем они и меряются, – ага, за неимением имеющегося у нас «хозяйства». Ну, и со всеми вытекающими, как говорится. Короче – на хрен не надо мне тут никакого «ящика», когда тут и в натуре «занимательное из жизни приматов» наблюдается, гы-гы!

– Ребята, вы чего – совсем уже сдурели? – выпала в осадок Наташка, когда мы, разогревшись под солнцем, решили позагорать. – Зима же!

– Она самая! – подтвердил Володя, стаскивая тунику.

– Чокнутые! – заключила его подруга, ежась и кутаясь в свои тряпки.

А мы с наслаждением пользовались всеми преимуществами досуга, совпавшего с ясным безоблачным днем. Ну когда ж это на горячо любимой родине мы могли бы вот так позагорать под теплым январским солнцем! Зима, называется! Да будь такие зимы у нас – добрая половина народу ничего не имела бы против отпуска зимой!

Загорая, мы травили солдатские байки.

– Накануне самохода я как-то раз раскокал цветочный горшок в штабе части, – рассказывает Володя. – Ну, случайно вышло. «Батя» как раз не в духе был, ну и велел мне, чтоб на следующий день горшок был – его не гребет, откуда. Ну, в раздражении ляпнул и забыл уже через полчаса. Начштаба заставил меня склеить этот, и я склеил в лучшем виде. И вот я, значится, в самоходе. Уже, ясный хрен, принял на грудь, все вокруг мне похрен, клеюсь к одной девчонке, по сторонам не гляжу…

– И тут патруль? – предположил я.

– Хуже, Макс! Хрен ли мне тот патруль? Я снецназер или нахрена? Ушел бы от него к гребениматери – хрен нашли бы! А тут – «батя» собственной персоной! Ну и хрен ли делать? Я ж уже дважды залетал, это третий раз – хрен с ней, с «губой», но ведь верный звиздец отпуску! Ну, «батя» меня за жабры – что за хрень, рядовой Смирнов?! Ну, мне ж уже терять нечего, да и прикольнул – согласно вашему приказанию, товарищ полковник, ищу горшок «вас не гребет где»! В части не оказалось, а вы своей команды не отменяли, вот и ищу за пределами!

– Класс! – мы расхохотались. – Ну, и чем кончилось?

– Да повезло мне. Вечер ведь, «батю» водила уже домой вез, сам он конкретно «под мухой», ну и понравилось ему. Хрен с ней, с командой, говорит, отменяю. И велел водиле завезти меня в часть и высадить там втихаря. Но это все хрень! Главное – прикинь, взводному ни хрена меня не сдал!

– А какая на хрен разница? – не въехал Серега.

– Принципиальная, млять! «Батя» – хрен ли, обычный вояка, а наш взводный – спецназер, лютый зверь, ветеран Чечни. И у него пунктик такой был, сдвиг по фазе. Если ты, скажем, сбегал в самоход удачно, то пускай ты потом ему – ну, в части уже – даже с «вещдоком» самохода попадешься, он ухмыльнется и глаза рукой прикроет – типа я ни хрена не вижу. Но если попался в самом самоходе – считай, звиздец тебе! Ну какой ты, в сраку, разведчик, если попадаешься! Тут уже не то что «губа» и звиздец отпуску – тут уже и дембелем в числе последних попахивает!

– Круто! А полкан потом не передумал – ну, когда протрезвел?

– А у «бати» тоже пунктик – если решил чего, то звиздец, он своих решений не меняет! В общем, круто мне тогда повезло…

– Ну, у нас-то, простых «сапогов», расклады были не такие. Вот мне как-то раз круто не повезло, – начал я свою байку. – Сплю я как-то раз на посту…

– Гы-гы-гы-гы-гы! – загоготал Серега.

– Чего ты ржешь, он еще ни хрена смешного не сказал! – оборвал его Володя.