с разной степенью коллективного действия, если в случае с Инкой ключевые аспекты коактивного причинно-следственного процесса не проявляются, то в период роста ацтекской политии присутствуют все его элементы. Например, хотя в период Инки существовали города, это общество не было высоко оценено по общей степени урбанизации. Города оставались относительно небольшими, возможно, потому, что семьям было запрещено мигрировать, хотя государство само принудительно переселяло многих людей в качестве колонистов-митимаков для обеспечения рабочей силой различных производственных предприятий, финансируемых государством или элитой. Столица в Куско была высокоспециализирована для выполнения политических функций и являлась важным хранилищем государственных символов, но в ней проживало относительно мало людей - всего 15-20 тысяч. Государство подавляло коммерческую экономику, особенно в зоне ядра империи, и в результате институты негосударственного управления рынком не были важными факторами институционального строительства общества. Государственные технологии учета были высокоразвитыми, однако они служили главным образом для получения информации о "количестве граждан, имеющих право на корве в той или иной области, о количестве лам, пасущихся на каждом государственном пастбище, о запасах маиса, шерсти и ткани на данном [государственном] складе или обо всем, что могло бы заинтересовать политиков" (Murra 1980: 110).

Для сравнения, в постклассический период Центральная Мексика была самым высококоммерциализированным регионом доиспанского Нового Света, с главным рынком, который обслуживал до 50 000 человек в день, и многочисленными рынками более низкого ранга. Ацтекские города были огромными по меркам доиспанского Нового Света, включая столицу и торговый центр Теночтитлан-Тлателолко, население которого оценивается в 175 000 человек, но многие другие города с населением в десятки тысяч человек усеивали ландшафт. Общая численность населения имперского ядра, оцениваемая в более чем 1 миллион человек только в Мексиканском бассейне (отчасти благодаря иммиграции), была намного выше, чем во все предыдущие археологические периоды, и, как я уже упоминал, общий материальный уровень жизни во многих отношениях повысился. Государство разработало методы оценки благосостояния семей и фиксировало эту информацию, таким образом связывая конкретные домохозяйства с их производственными ресурсами. Политически влиятельная парагосударственная организация, Почтека, управляла рынками и пользовалась большим уважением в обществе за свою приверженность моральным принципам поведения на рынке и справедливое решение рыночных споров.

 

Следствие упорядоченного сбора налогов: Достижения в геометрии и математической нотации

Землеустроительные работы в условиях коллективного действия способствовали самостоятельному развитию методов межевания, математической нотации и геометрических вычислений, использовавшихся для оценки площади нерегулярных полей в ацтекском деле и в Китае династии Мин. Греки также связывали зарождение своей математической культуры с необходимостью измерения площадей неправильных поверхностей, что совпало с возникновением демократического полиса (VI век до н. э.).

 

Причины и условия, благоприятствующие коактивному причинному процессу

Ранее я уже упоминал о трудностях, присущих любой попытке описать ситуацию взаимной и множественной причинности, поскольку конкретные условия, инициирующие цепь событий, будет трудно определить, а данные, пригодные для проверки гипотез, трудно получить. Однако мне кажется, что есть основания для разумных предположений о природе причинности, и ниже я описываю четыре условия, которые могли способствовать запуску совместного процесса: эластичность производства, растущее неравенство богатства, городские биосоциальные проблемы и социальная эволюция рынка.

Эластичность производства

Выгоды, получаемые от коллективных действий и совместного процесса, в определенном смысле являются роскошью, за которую приходится платить высокую цену. В то время как государственные строители разрабатывают стратегию минимизации затрат, коллективные действия и сопутствующие им особенности коактивного процесса разжигают перемены, социальную сложность и спрос на рабочую силу. Они требуют, чтобы люди могли двигаться, взаимодействовать и быть видимыми друг для друга. Изменения требуют усложнения административной системы и социальных технологий измерения площади и проведения переписей. Увеличение потоков информации и товаров создает нагрузку на коммуникационные, складские и транспортные технологии и инфраструктуры, а также на созданную среду использования городского пространства. Издержки, присущие повороту к коллективным действиям, покрываются за счет нового производства богатства. Однако рост благосостояния и коллективных действий будет затруднен, если системы производства не будут достаточно эластичными и не позволят большинству домохозяйств реагировать на новые потребности и возможности.

В определенной степени эластичность производства будет заложена в природных условиях. Особенно в условиях преимущественно аграрной экономики регион с глубокими плодородными почвами и надежными источниками воды будет обладать большей эластичностью производства, чем труднопроходимая горная местность или пустыня. Однако, указывая на экологический потенциал, я рискую предложить аргумент в пользу экологического детерминизма. Детерминистский аргумент вводит в заблуждение отчасти потому, что, если не соблюдены другие социальные и культурные условия, даже потенциально богатая окружающая среда, в высшей степени подходящая для интенсификации, не обязательно будет способствовать коллективным действиям и процессу совместной деятельности. Экономические антропологи давно поняли, что домохозяйства интенсифицируют производство только тогда, когда видят для этого веские причины, а не просто потому, что могут.

Слабость аргумента экологического детерминизма очевидна и на примере Африки к югу от Сахары. На первый взгляд, это регион, в котором ограниченная эластичность производства препятствовала бы коллективным действиям и процессу совместной деятельности. Традиционно на большей части этой тропической территории производство продуктов питания и волокон было садоводческим, при этом широко использовались многолетние культуры, более приспособленные к местным природным условиям, чем зерновые культуры. Орошение культур практически отсутствует, и в целом считается, что многолетние культуры, такие как батат и подорожник, не очень подходят для стратегий интенсификации по сравнению с одомашненными травами, такими как пшеница, рис и кукуруза. В результате системы чередующихся полей, характерные для садоводческих режимов ("срубить и сжечь"), отличаются сравнительно низкой производительностью в расчете на гектар. И все же, несмотря на эти внутренние ограничения, свидетельства интенсификации в изобилии присутствуют на территориях, поддерживающих два наиболее коллективных полиса в субсахарской выборке, асанте и лози. И Т. К. Маккаски (1995: 31), и Айвор Уилкс (1993: 47) отмечают, что в окрестностях столицы асанте, Кумасе, есть свидетельства необычной (для Африки) степени интенсификации сельского хозяйства, включающей свиноводческие "питомники" и непрерывное, два раза в год, выращивание корнеплодов. Основной сельскохозяйственной зоной полиса Лози была обширная пойма реки Верхней Замбези, которая была улучшена для сельскохозяйственного использования путем строительства обширной системы каналов, "забивающих равнину" (Gluckman 1961: 63; ср. Prins 1980: 58-70). Эти каналы служили как для увеличения обрабатываемой площади за счет осушения болот, так и для создания транспортной инфраструктуры.

На то, что природная среда сама по себе не является причинным фактором, указывают и общества, например, в Южной и Юго-Восточной Азии, где практиковалось производство риса во влажных условиях. В этих условиях интенсификация производства, основанная на трудоемком управлении потоками воды, орошении, внесении удобрений и террасировании, была весьма актуальна. Для достижения интенсификации