Судя по тому, как спокойно Шлёпп и вэттеры отнеслись друг к другу, они раньше встречались.

Гэп вновь переключился на предводителя вэттеров — на случай, если его догадка верна. Вскоре он уверился, что ему не собираются причинить вреда — по крайней мере, пока. Иначе они наверняка бы уже что-то предприняли; в конце концов, его садовый секатор не назовешь самым грозным в мире оружием. Вэттеры демонстрировали спокойствие; вероятно, ими двигало простое любопытство. И, пожалуй, лучше позволить им себя увести и надеяться на их благосклонность, чем упорствовать, выставив перед собой оружие.

Тяжело вздохнув, он убрал секатор и пошел с незнакомцами.

* * *

Шлёпп радостно бежал вслед за Гэпом Реднаром, оруженосцем рыцаря с юга, которого вели через лес в сгущающийся сумрак. Тревога улеглась. Будь что будет, рассуждал юноша, вряд ли вэттеры окажутся хуже йордисков.

До мест, которые Гэп видел по пути из дома Юлфрика, пришлось добираться больше часа по незнакомым краям. Ибо, хотя он ещё об этом не знал, «прогулка» по пещерам за водопадом не только вывела его на другой берег реки, но и забросила на дальний склон горы — и на этом северном склоне рельеф отличался разительно.

Здесь росли настоящие деревья-гиганты. Стволы у основания достигали двадцати футов в диаметре, вздымаясь на невообразимую высоту. Собственно, верхушек было не разглядеть — они терялись в вышине, где-то в густом пологе, не пропускающем солнечные лучи. Казалось, внизу царит ночь: мрак окутал все, и в тусклом, едва пробивающемся свете проступал нездешний, жутковатый мир.

Это был мир ярко горящих в темноте глаз-блюдец; мир, где рыскают муравьи, способные утащить человека, но слишком грузные, чтобы угнаться за ним; тут пауки плетут паутину, способную опутать буйвола, с самых высоких веток до лесной подстилки, и цепкие нити призрачно подрагивают в сумраке; мир гигантских червей, огромных ревущих жуков и рептилий размером с небольшого дракона. Невидимые крылатые создания — не маскирующиеся, на самом деле невидимые — беззвучно рассекали воздух в просветах между стволами, словно специально приспособленных для полетов этих потусторонних лесных скатов. Туманный, доисторический мир, запретный для человека, и даже вэттеры с опаской жались друг к другу.

Сами звуки здесь были другими. На многие мили разносился рык; доносящиеся откуда-то щелчки, скрипы и стоны то усиливались, то приглушались — по-видимому, тоже причуда леса. В окрестных чащах обитал Дух, гораздо более древний и могущественный, чем в других областях Фрон-Вуду, и призраки здесь бродили не людей.

Поэтому, когда Гэп услышал вдруг мелодию, это стало для него полным сюрпризом.

Музыка — радостная и бодрая, от которой хотелось пуститься в пляс и запеть. Вэггеры заметно повеселели, оживились и перестали озираться; они ускорили шаг, устремившись к источнику ободряющей мелодии. Гэп обернулся на Шлёппа и заметил, что тот тоже повеселел и больше не ждал нападения со всех сторон.

Судя по всему, они достигли дома вэттеров. Узкая тропинка в папоротниках вела вниз по крутому склону — вот и все, что удалось разглядеть в лесном сумраке. Впереди лежала совершенно непроглядная тьма. Просто-таки стена тьмы. Гэп ещё раз взглянул на Шлёппа, но тот был невозмутим.

Приблизившись к темному барьеру, юноша обнаружил, что они дошли до ряда плотно растущих деревьев. Деревья всех форм и размеров росли неровно, некоторые даже врастали друг в друга, но было что-то в их расстановке такое, что убедительно намекало на умысел, сознательный расчет. Как же давно здесь поселились вэттеры, если это их частокол? — гадал юноша.

Щели были искусно перегорожены крепкими связками бревен, оплетенными ползучими растениями. Веками массивные стволы срастались все плотнее, образовав прочную стену — и теперь она не уступила бы в надежности лучшим в мире защитным укреплениям.

Отряд охотников направился к одной из секций гигантской стены лесного убежища; Гэп заметил, что длинный побег лианы отведен с верха стены к сосне неподалеку. На лиане сохла чья-то одежда, а прямо у стены виднелась широкая циновка с несколькими парами сандалий.

Тут из кромешной темноты выросло двое часовых. Они приветствовали вернувшийся дозор гортанными, низкими звуками и знаком показали, что можно проходить.

— Р-р-реуи хтоау ауэл-л-л! Кэу-у с-с-с теуа!

— Ааньо гойу Р-р-рахдх-Кюиннэ!

По пути Гэп с удивлением разглядывал новых знакомых; он никак не ожидал, что эти похожие на хорьков с лицами полгов создания заревут по-гоблински.

Один из двух часовых подошел к самому толстому дереву и тупым концом копья отстучал по коре скорое послание. Немного погодя изнутри ответили таким же глухим постукиванием. Часовой старательно прислушался и подал ещё один, третий, сигнал. Раздался щелчок, и перед ними открылся узкий вход, из которого просачивался мягкий желтый свет. Радостная музыка вдруг заиграла громче.

Войдя внутрь, Гэп вместо узкого, грубо вырубленного в стволе туннеля, к своему удивлению обнаружил довольно вместительную комнату, освещенную фонарями, со строгой, если не сказать аскетичной, обстановкой. Помимо пустившего их стража на входе, сейчас здесь находились ещё три вэттера; судя по росту и изысканно украшенной обуви, среди них были женщина и ребенок. Все трое подошли к вернувшимся и принялись нежно поглаживать их летательные перепонки и похлопывать по голове.

Заметив вошедшего человека, вэттеры застыли в изумлении. Ребенок хрипло булькнул и спрятался за матерью. Охотники замурлыкали — возможно, так они смеялись, — а перед тем, как провести путника внутрь, жестами велели ему снять промокшие ботинки.

Босые ноги Гэпа погрузились в мягкие, сухие, пружинящие — какая роскошь! — опилки, устилающие пол. В воздухе стоял до боли знакомый чистый запах, и юношу накрыло внезапной волной ностальгии. Многое в этом караульном помещении напоминало об оставленных дома вещах: крепкие дубовые скамьи — некоторые с валяющимися под ними изношенными сандалиями; восковые свечи в углублениях вдоль стен; стойки, битком набитые копьями и луками; приколотый к стене выбеленный лыковый листок с грубым карандашным рисунком: два больших вэттера и один маленький стоят и улыбаются на верхушке дерева под оранжевым солнцем.

Ступени, вырезанные внутри стены, поднимались спиралью вдоль ствола и исчезали в отверстии, ведущем к платформе наверху. В другом конце комнаты виднелись два круглых окна и дверной проем. Клин держал открытой толстую дверь на кожаных петлях, оттуда-то и лилась музыка. И хотя Гэпу очень хотелось узнать, куда ведет маленькая лесенка, почетный эскорт провел юношу через открытую дверь...

...Прямо в сказку из самой волшебной истории сказителей-травников Фрийи.

После сумрака леса Гэпу казалось, что он попал в другой мир, наполненный светом, звуком и движением, и с каждым шагом краски и звуки становились все ярче. Чем дальше он шел, тем яснее понимал, что перед ним не тайное убежище, а целый город.

Они вышли на выложенную камнем тропинку, с обеих сторон огороженную буйно разросшейся живой изгородью. Вэттеры жестами показали, что перед тем, как спуститься на дорожку, надо снова обуться. Дорожка вела к двум огромным промоинам в скале и дальше — меж них. Вот по этой «улице» они и пошли, мимо распахнутых окон и дверей пещерных жилищ. Большая часть казалась пустыми; или же просто непривычным глазам чужестранца не удавалось разглядеть чудеса, таящиеся внутри. Впрочем, свет масляных ламп выхватывал то склонившийся над шкурой силуэт со скребком в руке, то тень, разводящую огонь или подметающую пол. Местами из окон высовывались обитатели с трубками в зубах, почесывая за ушком ручных белок. Они с любопытством — как на приведенную охотниками диковинку —- смотрели на проходящего мимо Гэпа.