Неожиданно образовавшаяся стена из повозок, мулов и трупов поглотила ратников. Их продвижение вперед захлебнулось. Началась просто кровавая сеча грудь в грудь.

В этот момент к Мурату подскакал Эфренос-бей.

— Мой повелитель, окажи честь и выслушай мои мысли, — прославленный полководец спрыгнул с коня и встал перед падишахом на одно колено.

— Встань, мой верный Эфренос-бей, и говори!

— Против этих железных воинов устоять невозможно. Драться грудь в грудь с ними бесполезно, — чеканил каждую фразу полководец. — Их остановить нельзя. Разъединить их невозможно, они идут стеной. Но против их навала есть хороший прием: следует просто уйти с их дороги и зайти им сбоку и со спины. Они сколь грозны, столь и неповоротливы. Посему если в ходе битвы с неверными тебе, мой повелитель, покажется, что мы отступаем, не гневись на нас, не считай, что мы и в самом деле побежали. Ведь и у неверных есть военные хитрости, — Эфренос-бей смело, но уважительно взглянул в глаза Мурату. — Война — это коварство!

Мурат задумался на мгновение.

— Ты прав, мой лучший воин! Тебе достанется самый лакомый кусок сегодняшнего пирога победы. Да будет так! Я повелеваю!

Мурат махнул рукой, и тут же верные чауши помчались в самую гущу дерущихся исполнять приказ богоравного падишаха.

Противоядие против латников было найдено. Они оказались не так уж и грозны.

64

Властелин Милош Обилич относился к тому типу людей, которые не привыкли бросать слов на ветер. Верность свою князю Лазарю он готов был доказать даже ценой собственной жизни.

С раннего утра, незадолго до того, как в сербском лагере затрубили трубы, призывая к началу боя, Милош простился с Миланом Топличанином и с десятью своими дружинниками, возглавляемыми Вуком Жарковичем, опустив острия копий вниз, стремительно ринулся в османский лагерь, в ставку султана.

В это же время закипел и сам бой.

Упоенные битвой, и сербы, и турки не обращали внимания на немногочисленную и избегающую схваток группу всадников. И лишь когда на ближайшем холме показался шатер самого султана, окруженный многочисленной свитой и телохранителями-чаушами, Милоша остановили. Два дюжих молодца-янычара схватили его коня под уздцы, а дружинников Милоша тут же окружила целая сотня янычар. Завидев подходящего к нему сотника, янычары стащили Милоша с седла и бросили его на колени, отцепив предварительно булаву и меч и бросив их к ногам своего начальника.

— Кто ты и зачем сюда пожаловал? — на ломаном сербском спросил сотник, приподнимая подбородок Милоша повернутым плашмя лезвием ятагана.

— Я властелин из Тьентишта Милош Обилич. А пришел к вам из-за обиды на моего господина, князя Лазаря. Я служил ему верой и правдой, но после того, как меня оболгал мой лютый враг Вук Бранкович, зять господина всех сербов, князь повелел казнить меня. Не желая становиться незаслуженно пищей для шакалов и воронов, я решил перейти на службу к вашему султану и служить ему так же преданно и честно, как доселе служил я князю моему, Лазарю.

Янычарский сотник был поражен. Сам властелин Милош, о котором ходила слава даже в Эдирне, пожаловал сюда. В самом деле, участь сербов предрешена, если такие юнаки бегут от Лаз-оглу… Однако сотник все же засомневался.

— А чем докажешь, что ты властелин Милош из Тьентишта?

— Не тебе, сотник, просить у меня доказательств. С тебя будет довольно и моего честного юнацкого слова.

Сотник сердито передернул плечами и, крикнув янычарам, чтобы зорче следили за перебежчиками, отправился докладывать падишаху.

Услышав, что сам властелин Милош из Тьентишта готов принести ему присягу, Мурат обрадовался. На какой-то миг он забыл даже о неудаче на своем левом фланге. Ведь стоит сербам увидеть в рядах османского войска Милоша, и многие из них либо сами последуют его примеру, либо попросту сложат оружие, признав силу войск его, падишаха Мурата.

Приказав тотчас же привести к себе Милоша, Мурат вместе с великим визирем Али-пашой удалился в шатер. Чауши ввели Милоша и по знаку Мурата отошли к входу и выстроились вдоль стен.

— Что побудило тебя, Милош, предать господина твоего, которому ты был предан, и перейти на нашу сторону? — Мурат с интересом рассматривал статную фигуру сербского богатыря.

— Наветы, султан. Клевета врагов моих возбудила у господина моего, князя Лазаря, недоверие ко мне и даже ненависть. Обещание казнить меня и побудило меня изменить моей клятве сербскому государю.

И тут Милош преклонил перед султаном колено, в знак согласия служить ему, и, глядя в лицо Мурату, произнес:

— Дозволь, султан, приложиться к руке твоей и принести клятву тебе.

Мурат в раздумье замер. Готовность Милоша служить ему льстила самолюбию султана. Он повернул голову к Али-паше, и великий визирь тут же склонился к самому уху своего повелителя:

— Не давай, о мой повелитель, грязному гяуру целовать свою руку. Протяни ему ногу, пусть ее поцелует.

Султан вытянул обутую в красный сафьянный сапог ногу вперед со словами:

— Целуй ногу мою, Милош, и нога даст тебе власть и почести.

Сердце в груди Милоша забилось, словно птица в клетке. Но ни один мускул не дрогнул на лице его, ни один жест не выдал его. И произнес он совершенно спокойно:

— Власти у меня было достаточно и у моего славного князя Лазаря. Сейчас же я хочу в дар ему принести твою жизнь. Спасибо тебе, султан.

Милош молниеносно схватил Мурата за ногу, рванул его к себе и выхватив из-за пазухи не замеченный чаушами нож, ударил его в самое сердце и распорол ему грудь. В следующий же миг, воспользовавшись замешательством царедворцев и чаушей, Милош выскочил из шатра. Дружинники тут же окружили своего господина.

— Дело сделано, Вук, — бросил он Жарковичу. — Я свое слово сдержал…

Но, взявшись за холку коня, Милош остановился. Он ведь забыл, что обещал князю Лазарю и властеле наступить султану ногой на горло.

— Негоже возвращаться к своим, не выполнив обещания, — скорее для себя произнес Милош и резко повернулся назад.

— Куда ты, господин? Уходить надо, пока не поздно, — крикнул Вук Жаркович.

Но было уже поздно. Милош снова скрылся в шатре Мурата. Вук тут же, не мешкая, спрыгнул с коня и, выхватив меч, рванулся за Милошем. Его примеру последовали еще двое дружинников. Остальные, быстро оценив ситуацию, пришпорили коней и помчались прочь от этого места. Но не всем из них удалось уйти. Троих настигли янычарские стрелы.

В шатре стоял шум, началась суматоха. Там уже были казначей и силеварий[25] падишаха. Увидев вернувшегося Милоша, казначей исступленно закричал:

— Зачем же ты, Милош, убил нашего повелителя?