– Ты его оправдываешь?

– Нет, Кэти. Я хочу сказать, что у него иная судьба. А тебе лучше жить по мирским законам. Рано или поздно отец все равно выдаст тебя замуж, если не за этого испанца, так за другого человека. Подумай! Этот неплох, а каким окажется следующий? Если женщина не монахиня, рядом с ней должен быть муж.

– Вряд ли теперь я смогу выйти замуж за кого бы то ни было.

– Почему?

– Помнишь, нам говорили о непорочности? Если грех совершен, его невозможно утаить. А я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о том, что со мной произошло.

– Об этом знает Господь, и еще ты должна исповедаться священнику… – Тут Инес слегка запнулась и продолжила: – Но остальным ты не обязана ничего рассказывать.

– Дело не в этом. Все и так станет ясно, – сказала Катарина и, придвинувшись к подруге, что-то зашептала ей на ухо.

Инес вскинула на нее испуганные глаза.

– Если бы ты смогла скрыть это от своего жениха, то скрыла бы?

– Мне все равно, – ожесточенно проговорила Катарина.

– Считается, что каждому греху определено свое мучение, – невпопад произнесла Инес.

Катарина молчала. Ей хотелось бы знать, что определено или будет определено в наказание Рамону. Не за то, что он совершил плотский грех, а за то, что он разбил ей сердце.

– Наверное, в этом мире все же легче, чем там, где мы искупаем содеянное, потому что здесь я могу получить утешение. Хотя бы от тебя, Инес!

Глаза девушки наполнились слезами благодарности и сочувствия.

– Я ужасно скучаю по тебе, Кэти! Мне очень одиноко с тех пор, как ты покинула обитель.

– Ты хотела бы выйти отсюда? – с надеждой спросила Катарина.

– У меня никого нет, мать не примет меня, так что мне некуда идти. Я с детства знала, что стану монахиней. Твой отец, Кэти, платил монастырю деньги, тогда как я воспитывалась в обители совершенно бесплатно. Моя дань – обещание принять постриг. Я никогда не смогу выйти из монастыря.

– Если бы я уговорила отца сделать вклад в монастырь за твое воспитание, ты бы согласилась жить в моем доме? Мы бы говорили, читали, гуляли…

Инес зачарованно слушала подругу.

– А твоя мачеха?

– Мне нет до нее никакого дела! Я не собираюсь советоваться с ней, как мне жить!

Поговорив еще немного, они простились. Катарина пообещала в скором времени приехать снова.

Она спустилась вниз. Эрнан Монкада терпеливо ждал в экипаже. Увидев девушку, он соскочил на землю и быстро двинулся навстречу.

Он участливо расспрашивал ее о встрече с Инес, но под покровом дружелюбия и сочувствия скрывалась жажда обладания. Девушка не замечала его нетерпеливо поблескивающих глаз, его с трудом сдерживаемой пылкости, его напряженности и преувеличенной, граничившей с осторожностью серьезности, потому что не любила его.

– Помните, сеньорита Катарина, вы хотели рассказать мне какую-то историю? – сказал Эрнан, когда они сели в экипаж.

– Да, помню, – отвечала она, легким жестом откидывая назад вуаль, отчего воздушная ткань опустилась на ее плечи изящными складками.

Когда Катарина закончила, Эрнан сказал:

– На мой взгляд, этот аббат Абеляр с самого начала не должен был морочить девушке голову. Он сделал свой выбор тогда, когда принял сан. Мне кажется, она ушла в монастырь от отчаяния, а не потому, что раскаялась. Он отнял у нее то, что могло бы подарить ей счастье, а взамен дал жалкое утешение, подделку. Впрочем, девушка тоже виновата. Вступить в связь со служителем Церкви! Неужели она не понимала, чем все это закончится?

– Значит, они не должны были любить друг друга?

– Да.

– Неужели лучше жениться из-за денег и сговариваться с отцом девушки за ее спиной, считая ее глупой и покорной, как овца!

Эрнан на мгновение опустил глаза, потом вскинул взгляд и заговорил очень решительно и серьезно:

– Я понимаю, что вы имеете в виду меня, сеньорита Катарина. Да, я хотел жениться на вас из-за вашего приданого, потому что мне надоело выбиваться из сил, прозябая в бедности. Я много раз порывался поехать в монастырь, чтобы увидеть вас и поговорить с вами о нашем браке, но ваш отец был против. Наверное, тогда я в самом деле мог бы жениться из-за денег. Но не теперь, когда вы заполнили собой всю мою жизнь и я думаю только о вас. Я одновременно и счастлив, и несчастлив. Счастлив, потому что вы рядом, смотрите на меня и говорите со мной, и несчастлив, потому что, как мне кажется, вы никогда не ответите мне взаимностью.

– Вы и раньше думали, что счастье в любви, а не в деньгах или, скажем… в праведной жизни?

Он смотрел на нее, улыбаясь прежней веселой улыбкой, только теперь его глаза тоже улыбались: казалось, что в их темной глубине купается солнце.

– О том, что такое счастье, узнаешь, когда оно приходит, если приходит вообще. Станьте моей женой, сеньорита Катарина, и я постараюсь сделать вас счастливой!

Прошло больше месяца, прежде чем Катарина дала Эрнану согласие выйти за него замуж, и еще столько же времени ушло на то, чтобы как следует подготовиться к свадьбе. Катарина была против пышного торжества, она желала ограничиться венчанием и скромным домашним обедом. Эрнан не спорил. Зная, что скоро поселится в богатом доме Пауля Торна и сможет заключить Катарину в объятия, он пребывал в прекрасном настроении. Он ухаживал за невестой с врожденной испанской галантностью, с восхищением ловил каждое ее слово и стремился исполнять любые желания девушки.

Катарина обдумала свой шаг с потрясающей рассудительностью. Инес права: если она откажет Эрнану, отец страшно разозлится, и неизвестно, чем это может закончиться. А если он пожелает выдать ее за какого-нибудь пожилого купца? К тому же девушку одолевали мысли о мести. Она все равно станет сеньорой Монкада! Рамону она не нужна, значит, выйдет замуж за его брата с такой же фамилией, с таким знакомым и вместе с тем чужим лицом.

Катарина вновь повидалась с Инес. Их встреча была печальной. Пауль Торн наотрез отказался вызволять девушку из монастыря, сказав дочери, что, по его мнению, это чрезмерная прихоть. Инес спросила Катарину о свадебном наряде, и та подробно описала платье из красной испанской парчи с золотым рисунком, поясом из чеканных пластинок и откидными рукавами. К платью прилагался плащ на цветной подкладке, обшитый по краю золотой тесьмой, тонкий металлический обруч с медальонами и подвесками из драгоценных камней и прозрачная вуаль.

Сраженная великолепной картиной, Инес подавленно молчала. В монастыре им часто говорили о страшном и грешном мире, но сейчас бедной девушке казалось, что подруга описывает рай. Инес сожалела о том, что никогда не познает соблазнительную тайну жизни, бурлящей за толстыми каменными стенами обители.

Она уже забыла о том, что испытала в тот день, когда эта жизнь внезапно ворвалась в монастырь в лице безумствующих мятежников.