не присутствовал на ужине, потому что мои вдохновляющие речи о службе Родине понадобились в частях, которые двигались в конце колонны. Там же с бойцами я и поел каши с луком, а они смогли задать мне волнующие их вопросы. И, конечно же, я рассказывал им про свои похождения с рирской гвардией. Генералы называли это «Командорскими встречами» и просили, чтобы я не менее пары раз в неделю проводил их в разных подразделениях. Так вот! В мое отсутствие бабы молчали как рыбы – ни склок, ни скандалов. Мирский потом заявил мне: «Скучные девочки сегодня были! Командор, все эти спектакли были в твою честь. Поэтому, чтобы они не выцарапали глаза друг дружке, ешь отдельно».

С тех пор я начал ужинать в войсках – с бойцами, стоически идущими вперед, на войну, у которой они не видели ни конца, ни края. Вся их жизнь прошла в непрерывной череде военных конфликтов с файцами. И только моя вера в то, что скоро будет последняя битва, сделала их оптимистами. Благодаря моим «вдохновляющим» речам, армия, которая выходила из столицы в напряженном и тревожном настроении, обрела решимость положить конец войне и восстановить власть императора на всем континенте.

Когда появился на горизонте Приморский форт, меня уже знали во всех полках. Да, задумка генералов сработала: «солянка» из разных подразделений постепенно становилась настоящей штурмовой армией, мотивированной и нацеленной на победы.

Едва Шестой легион развернулся в боевые порядки перед калькадосскими войсками, стоящими у стен форта, как нам навстречу выдвинулся отряд переговорщиков во главе с генералом Роксом.

– Командор Леонид! – обратился ко мне генерал, когда мы встретились с его делегацией между позиций двух армий. – Я готов перейти на сторону Антийской империи, и мне есть что предложить…

– Интересно, – произнес Мирский, разглядывая карту, которую ему передал калькадосец, – осталась единственная армия файцев, дислоцированная в предгорьях Тану. Южнее – Рир, за её спиной – Семиречье и Калькадос, слева – Королевство Эрини. Если выйдем к горам Тану из Лармии, то окажемся прямо перед ними. Придется атаковать в лоб и штурмовать укрепленные за долгое время позиции.

– Это ловушка! – заявил Рокс. – Я предлагаю пройти через Эрини в Калькадос и ударить файцам в тыл. Разрушить им снабжение и растянуть сражение на несколько месяцев. Они будут вынуждены контратаковать, и у нас появится преимущество.

– Что ты хочешь за свою помощь, генерал? – уточнил я.

– Я знаю, что могу предложить тебе за свою жизнь и жизнь дочерей, – горячо заговорил генерал, – я дам ключ к престолу Калькадоса. Уважаемый Мот говорил, что ты готов принять мою армию с Клятвой Командора.

– Ну? Что ты конкретно предлагаешь? – мне не нравился этот словоохотливый полководец.

– Я знаю, где прячутся в Калькадосе наследники правящей семьи, с которой был договор у Командора Светлова. Я предлагаю посадить их на трон провинции и установить власть Антийской империи. Так весь Калькадос сдастся без боя.

– Хорошее предложение! – я кивнул генералу. – Нам нужно время, чтобы его обсудить.

Мы с Мирским отошли в сторону.

– Генерал сам по себе тот еще живодер, – проговорил герцог, – но лучше договориться. Я думаю, что штурмовать в лоб файцев – плохая идея. Уверен, что они понастроили фортификаций. Идея штурмовать Калькадос еще хуже, Калькадосская армия – единственная боеспособная. Из Рира дорог к Тану нет, там непроходимый горный хребет. Таким образом, предложение Рокса – это для нас великолепная возможность выйти в тыл файцам малой кровью.

– Думаешь, это не коварный план? Может, это обманка для того, чтобы мы оказались под перекрестным огнем и файцев, и калькадосцев?

– Все может быть, – задумчиво протянул Иван Мирский. – Но легенда убедительная. У него погиб сын от рук файцев, и сейчас Рокс очень хочет спасти дочерей, и время его сильно поджимает. Не стал бы он сдаваться без серьезного повода, калькадосцы не такие.

– А какие?

– Суровые. Держат слово. Бьются до конца. Очень упорный противник.

– Как будем оформлять договор? – спросил я герцога, и он указал мне на группу кавалеристов перед нашим строем. Во главе находился всадник в красном плаще и пластинчатом доспехе из антийского металла. Над воинами гордо развивался штандарт Волортов.

– Лилит всю жизнь учили дипломатии, она Рокса такими обязательствами обложит, что ему деваться будет некуда.

– Ну тогда занимайтесь! – я вернулся к переговорной группе калькадосцев, пожал генералу руку и указал на красный штандарт с буквой V. – Договор заключит принцесса Лилит.

– Но мы хотели бы твоих гарантий, – с опаской глянув на неё, произнес генерал.

– Я даю слово, что сделаю все, чтобы спасти твою семью. Других гарантий у меня для тебя нет.

Я дождался, пока генерал кивнет, и, бросив на ходу герцогу Мирскому: «Встретимся вечером в Ливр Мелоне», – отправился галопом в Приморский форт. Если боя не будет, то и присутствовать в войсках я не видел смысла.

При моем приближении ворота распахнулись, и меня с радостью приветствовали стражи крепостной стены. Недолго думая, я отправился к Губернаторскому дворцу. Бросил лошадь на посту охраны и, быстро поднявшись на третий этаж, сразу направился в покои Аделаиды. Стражи у дверей меня предупредили, что улучшения состояния у принцессы нет.

В этом я убедился, когда зашел к ней в покои. Адя спала, но только теперь её кровать была установлена в огромный каменный саркофаг из черного базальта.

– Это зачем? – удивленно спросил я у Петра, который пришел, едва узнал, что я вернулся в крепость.

– Лекари сказали, что так надо! – осторожно ответил он. – Но ни один не может пояснить – зачем... Ты бы знал, как мы этот каменный короб тащили на третий этаж, это нужно было видеть! Каменотесы до сих пор лестницы чинят… Хорошо, что Вальд с канатами помог...

– Кто? – не понял я.

– Капитан Смелый Вальд, – пояснил кавалергард и, увидев непонимание в моих глазах, добавил: – «Аврора» вернулась.

Что-то в его интонации мне не понравилось, он как будто извинялся или скорбел. Вместо радости по поводу вернувшегося домой флота, он сожалел об этом. С этим нужно было разобраться. Я еще немного подержал Адю за руку, мысленно пожелав ей выздоровления, и