Аська резко развернулась и влепила Вике пощечину.

— Тихо, тихо, — проговорила Аська, тут же погладив Вику по покрасневшей щеке. — Морж, это что?

Вика тихонько расплакалась.

— Ничего страшного. Обыкновенный приступ ужаса. Эффект какой-то здешний. Меня предупреждали, чтобы я не боялся. Все, кто с Анахроном работал, к этому ужасу потом привыкали.

— Кто-то… смотрит… — выдохнула Вика. — В спину…

У нее стучали зубы.

Сигизмунд почувствовал, как по спине у него бегут мурашки.

— Там никого нет, Виктория. Это глюкасилы.

Вандалы озирались, щерясь и диковато поблескивая глазами. Вамба начертил перед собой охранительный знак. Сигизмунду вдруг показалось — расстроенные нервы, должно быть, — что знак на мгновение засветился в воздухе.

Ужас постепенно отступал.

— Все в порядке? — спросил Сигизмунд.

Аська молча кивнула. Она была бледна.

Сигизмунд прильнул к окуляру. Он чувствовал, что все остальные смотрят ему в затылок. Еще бы — здешний «хозяин». Нынешний жрец Анахрона.

Человек был в камере. Теперь он лежал на нарах лицом вниз. Сигизмунд ощутил панический страх. Вдруг он умер? А вдруг болен? Чумой, например? А вдруг сошел с ума? Сколько приступов ужаса ему пришлось пережить, пока он сидел в приемной камере? Не зная о том, что происходит, опасно ли это, кончится ли это когда-нибудь…

— Там он, — хрипло проговорил Сигизмунд, отрываясь от окуляра.

— Пусти-ка! — Аська оттолкнула Сигизмунда. — Точно. Есть там кто-то.

Уставившись на костюм бактериологической защиты, Сигизмунд покусал губу. Надеть? Не надеть? А остальные?

— В общем, действуем так. Виктория, сможешь перевести?

— Постараюсь, — постукивая зубами, отозвалась Вика. Выглядела она — гм — неважно.

— Женщинам в камеру не входить! Я вхожу первый, ребята с оружием пусть подстрахуют у входа. Если этот на меня нападет…

Вика, запинаясь, стала переводить. Вандалы выслушали с бесстрастными лицами.

Была не была! Сигизмунд взялся за рычаг отпирающего механизма. Герметическая дверь с чавканьем распечаталась.

Исключительно ловко оттеснив Сигизмунда в образовавшееся отверстие просочились вандалы и замерли по обе стороны от входа, держа оружие на замахе. Они не произнесли ни слова, не бросили ни одного лишнего взгляда. Сигизмунд явственно понимал, что если сейчас облажается, то вандалы будут презирать его до конца дней.

Стараясь унять внутреннюю дрожь, Сигизмунд заставил себя войти. Приблизился к нарам.

…Если этот сейчас схватит его за горло и начнет душить… Человек живет в петле двадцать секунд. За двадцать секунд вандалы что-нибудь да успеют. Эта дурацкая мысль почему-то здорово приободрила Сигизмунда…

Наклонился. Взял человека за плечо и рывком перевернул его на спину.

Старик. Без сознания.

— Аттила! — взревел Вамба нечеловеческим голосом. Отшвырнув Сигизмунда, метнулся к неподвижному старцу.

Вид у старика был самый что ни на есть вандальский. Широкое лицо пересекали два шрама: один задевал лоб, правую бровь и правую щеку, второй кривил губу. Судя по обилию морщин и цвету лица, дед за свою долгую жизнь успел предаться множеству пороков, из коих пьянство было наипервейшим.

Спутанные лохматые волосы пятнала неопрятная желтоватая седина.

Старец тяжело дышал, широко раздувая крылья носа. Вамба хлопотал над аттилой, бубня и причитая. Вавила топтался рядом.

— Валамир! — пояснил он Сигизмунду, встретившись с ним взглядом.

В приемник Анахрона всунула голову Аська. Быстро, воровато огляделась.

— Ядрен батон! Гадость какая! Настоящий зиндан!

И скрылась.

Сигизмунд вышел из камеры. Обтер лицо ладонью. И вздрогнул.

Вика стояла, прижавшись спиной к стеллажу и наставив на Сигизмунда багор.

— Уймись! — грубо сказал он ей.

Вырвал багор у Вики из рук, швырнул в угол, дернул Викторию за плечо.

— Иди лучше туда, помоги. Там человеку плохо.

Вика помотала головой. На лбу у нее выступили бисеринки пота.

Из камеры Вамба с Вавилой выволокли бесчувственного аттилу. Тот свешивался, как пьяный, мотал лохматой головой.

Снова прошла вибрация. На стеллаже зазвенели цилиндры.

— Уходим! — выдохнул Сигизмунд. Он задраил дверь приемной камеры, деловито выключил свет. На Анахрон пала кромешная тьма.

— Ой! — послышался викин голос. — Что это было?

— Свет я выключил, дура! Аська, фонарик у тебя! Зажги!

— Ой, а я его, кажется, обронила… А нет, вот он.

В темноте запрыгало желтое пятно.

Компания медленно двинулась по тоннелю. Сигизмунд шел последним. Отойдя метра на два от входа в предбанник, обернулся. По всему предбаннику бегали голубоватые огоньки. А над колодцем сгустилось черное марево. Огоньки туда не забегали, будто обтекали это место.

Сигизмунд нашел в темноте потную руку Вики и сжал ее.

— Все в порядке, — прошептал он. — Сейчас выйдем.

* * *

После пережитого стресса Аська оказалась единственной, кто вспомнил о том, что меч неплохо бы завернуть в газету. Сверток Анастасия всучила Вике.

— Давай, лезь. Только осмотрись сперва. Зря не светись.

Вика, оскальзываясь на лестнице, выбралась первой. Следом — Аська. Сверху понеслось:

— Ой! Солнышко, птички! Цыпа-цыпа!.. Хорошо-то как! — И почти без паузы: — Свадьбу мне изгадили, паразиты, бомжара пьяная! Гайку отвернула! Газ перекрыла! Пирог сгиб в духовке!

Вамба полез следующим. Сигизмунд с Вавилой поддерживали аттилу снизу, Вамба тащил батюшку за подмышки. Вообще старый Валамир был тяжел, как славянский шкаф. Все время норовил грузно осесть на голову Сигизмунду.

Наконец «бомжару пьяную» выгрузили, положили на асфальте. Вавила и Сигизмунд выбрались на свет Божий и закрыли крышку люка. Сигизмунд понял, для кого предназначался аськин концерт. Во дворе возле «ауди» цвета «металлик» стояла, презрительно кривя губы и посматривая на окна третьего этажа, холеная барынька. Ждала, видать, кого-то.

— Что делать будем? — обратился к «коллегам» Сигизмунд, не забывая через слово материться. Его очень устраивало, что барынька вынуждена при сем присутствовать.

— В ментовку его, гада! — театрально вскричала Аська. — Пусть нары жопой давит! Сука! Свадьбу мне сгубил!

От барыньки исходили волны острой неприязни ко всей честной компании. Она из последних сил не замечала скандала.

Вамба был очень встревожен. Он сказал что-то, Вавила кивнул.