не понял. И Она и Селена были слишком хорошими актрисами. Просто первоклассными. И ни я, ни ты, ни Эдмунд – никто ничего не заметил. Так что не вини себя – пожала я плечо другу.

- Ладно. Эдмунд увози нашу героиню. Я останусь. Сниму магические показатели и поеду в участок. Нужно допросить это отродье рода человеческого – вздохнул друг.

Мы с Эдмундом сели в машину и уехали в «Юрту Ворона». Нужно было отдохнуть и набраться сил, только вот отдохнуть мне не дали. Эдмунд перенервничал, да и я сильно испугалась, и мы снимали напряжение древним и самым приятным из способов. Мы занимались любовью почти всю ночь. Эдмунд был просто ненасытен и не выпускал меня из объятий.

- Как же я перепугался – шепнул он мне, когда мы все же проваливались в сон уже под утро – Моя. Никому не отдам.

А утром, когда мы с Эдмундом делили на двоих поздний завтрак в особняк приехал Уинн.

- Она отказывается давать какие либо показания.

- Ожидаемо. Чай будешь? – спросил невозмутимо Эдмунд.

Я, не дожидаясь ответа, протянула Уинну чашку.

- Кора? Она хочет поговорить с тобой. Говорит, что хочет смотреть на тебя когда будет что-то говорить.

- А адвокат? – спросил Эдмунд.

- Говорит, что ее все равно повесят. Улик слишком много и она не хочет адвоката. Хочет Кору. Ты поедешь? – спросил Уинн.

Мы с Эдмундом переглянулись.

- Да – кивнула я – Поешь, я пошла переоденусь.

В полицейский участок мы пробились с трудом. Журналисты не давали прохода. Под колеса нашей машины кидались и выкрикивали вопросы.

- Уинн? Ты когда дашь интервью? – спросила я друга.

- Вечером – буркнул он.

Я вошла в допросную. И Уинн и Эдмунд отказались пустить меня одну, поэтому демонстративно уселись на соседние стулья.

Ники была все еще в мужском костюме. На руках железные наручники, не дающие колдовать, да и сама она была прикована к стулу. При виде меня она глумливо улыбнулась.

- Явилась? – хмыкнула она.

- А за что ты меня так ненавидишь? Что я сделала тебе плохого? Напомни? – спросила я, и положила руки на стол нас разделяющий.

- Ни за что. Я просто тебя ненавижу. «Святая Конкордия»! А что в тебе такого, что все мужики с ума сходят? Ты такая же шлюха как и все. Как моя дражайшая сестренка, как матушка, что спала со всей деревней, изменяя отцу, и когда его это свело в могилу, она привела в дом эту свинью – нашего отчима – она продолжала улыбаться, и мне отчетливо виделось безумие в этом оскале.

- А ты значит не шлюха? – фыркнула я.

- И я шлюха, и за это я тебя ненавижу еще больше – сказала она.

- А Селену зачем? Она же была твоей сестрой?

- Сестрой? Ага. Она только и делала, что продавала меня. Она так радовалась приезду этого Виктора Гальвангара. Собиралась явиться к нему и требовать денег, как мать его ребенка, хотела пожизненное содержание. А если бы это не сработало, то она собиралась ему сдать меня, в качестве жеста доброй воли – фыркнула она.

- Сдать? За что? Она была не первой жертвой?

- Нет. Это я убила и ограбила с друзьями Алфереш-Мора. Деньги были нужны. Один из них был любовником Селены. Она собиралась меня сдать – и она осклабилась.

- Да, там была женщина. Убийство же так и не раскрыли. А драгоценности и деньги?

- Ну, мы поделили. Ребята укатили на континент, а у меня осталось еще кое-что из драгоценностей. Я там работала из интереса. Было просто любопытно. Да и ребятам захотела помочь. Это было признаюсь очень увлекательно. Не так увлекательно как пырять Селену ножом в той подворотне, но все же – и она мне снова показала зубы.

- Мы обыскали ночью квартиру где она жила, и номер в отеле, куда поселилась после того как приехала. Мы нашли часть драгоценностей Алфереш-Моров – сказал Уинн.

- Поздравляю – хмыкнула она, - Тебя теперь повысят? Хотя нет, ты же спал с подозреваемой? Разжалуют?

- Мы расстались! – рявкнул Уинн.

- Нееееет, дружочек, это я тебя бросила, потому что ты стал не нужен – гадливенько протянула она.

- А второе убийство? – поспешила я вмешаться - Почему в тот день, когда Виктор приехал? – спросила я.

- Зла просто была, а тут эта проститутка – пожала она плечами.

- Зачем ты ко мне в квартиру заявилась?

- Это было спонтанное решение. Магия. Мне нужно было высшее очищение. И мне было все равно кого убивать. Да и тебе нервы хотелось потрепать. Думала – ты там же и сдохнешь! Детей я не собиралась трогать. Все же мой племянничек, я могла бы и опекуном стать, и поживиться с этого. Все же родственница. Но ты не сдохла – зло прошипела она.

- Да, не сдохла. Ты и теперь собиралась опекуном стать? На правах родной тети после того как убила бы меня? – кивнула я.

- А что? Детишки маленькие? И этому моему родственничку, Риду – и она послала Эдмунду пренебрежительную улыбку - нужна была бы женская рука и утешение. А тут я вернулась бы с континента? Хороший был план? – и она, запрокинув голову, безумно рассмеялась.

- Просто отличный – сглотнула я – А последняя жертва? Когда ты вырезала сердце. Утром уходила и тебя видели…

- Там глупо получилось. Я была вся в крови, да и темно было очень. Ну, я разделась догола и стала жечь свою кровавую одежду. А уходила в рванье этой проститутки. Вот этот мужик и решил что я – это она.

- Я же тогда вернулся, что бы понять, что не так с этим камином – протянул Эдмунд – Но не понял, что она сжигала свою окровавленную одежду, а не одежду той девушки. И уходила она в платье. А значит – была женщиной – сказал Эдмунд.

- Нда, он был портным,* только платье и опознал – протянула я – Да и та женщина, наверняка опознала тебя тоже по платью. Ты всегда в мужской одежде выходила на свою «Дикую охоту»*?

- Когда как. Знаешь, на окровавленного мужика чаще обращают внимание. А вот на женщину – почти никто. Меня принимали за повитуху, шедшую после работы, меня почти тут же забывали. Да и