— Господи, да зачем вам понадобилось присваивать мне оперативный псевдоним? — удивился я.

— Это была его идея. Правда, нам обоим понятно, что полиция прослушивает все разговоры.

— Наверное. По крайней мере, должна бы. Вы же знаете, они ищут возможность повесить на Денниса еще одно убийство. Что-нибудь после 1994 года, чтобы отправить его в камеру смертников.

— Знаю, — ответила она. — Уж кто-кто, а он точно заслуживает смертного приговора. Но не думаю, что после 1991 года он действительно кого-нибудь убил.

— Я тоже так не думаю, — согласился я. — В его дневниках об этом точно ничего нет. Он ведь записывал туда все подряд. А уж о таком-то бы просто не смог умолчать.

Касароне принесли ее выпивку. Она поднесла бокал к губам, сделала глоток и на несколько мгновений прикрыла глаза. Мы посидели молча, слушая, как пожилой мужчина во фраке наигрывает на рояле мелодии из старых кинофильмов.

— Хочу спросить вас кое о чем, — начал я. — Думаю об этом с тех пор, как услышал от Кена Ландвера. Деннис никогда не говорил, что было перед тем, как он убил Джулию Отеро?

— Что вы имеете в виду?

Я рассказал, что знал о происходившем тем январским утром в далеком 1974 году.

Он сидел верхом на распростертой на кровати Джулии, сжимая ее горло потными руками в резиновых перчатках. Рядом на полу лежал труп Джозефа с натянутой на голову наволочкой. В душе Джулия наверняка понимала: та же участь постигнет, если уже не постигла, ее 11-летнюю дочурку и 9-летнего сынишку. Пришла ее очередь. Это она знала точно. Шансов не было — невозможно представить себе более беспомощное и безнадежное положение.

Я часто задавался вопросом: как может человек исполниться подобной благодати в столь ужасный трагический момент? То и дело размышлял над этим вопросом, но так и не смог ответить.

— Он рассказывал вам об этом хоть что-то? — спросил я. — Никогда не говорил, как на него подействовали эти слова?

Касарона допила виски и жестом попросила официантку принести еще один.

— Ну да, рассказывал, — ответила она. — Говорил, что слова Джулии потрясли его. Сказал, что вообще только через несколько дней вспомнил, что она произнесла.

— И что потом? — поинтересовался я.

— А потом не вспоминал об этом еще тридцать лет, теперь вот вспомнил, — добавила она.

— В тюрьме такое случается. Доморощенных философов там хватает.

— Говорил, что видит в Джулии святую. Паулу он тоже считает святой, — продолжила Касарона.

— Сделал правильные выводы задним умом, так сказать.

— Ну да.

Крис отпила виски, пожевала кусочек льда и поставила бокал на стол.

— Итак, что же сказал вам Деннис? Рассказывайте… Рассказывайте все.

И я рассказал. Это самое меньшее, что я мог сделать для Крис Касароны.

Когда я пошел к себе в номер, было почти девять вечера. Вставил ключ в замок, повернул, открыл дверь и сразу же увидел белый конверт, лежавший на темно-красном ковролине. Никаких надписей не было. Я вскрыл его и достал три страницы отпечатанного на машинке текста. Неизвестный автор посчитал необходимым сразу же прояснить одно — никаких прямых цитат в книге. Этот материал прислали, чтобы у меня были все факты. А захочу ли я использовать их в книге — исключительно мое дело.

Однако в этой обреченной женщине присутствовало что-то, что позволило посмотреть Рейдеру в лицо и прошептать: «Да смилостивится над тобой Господь».

Я поискал очки, присел на край кровати и начал читать. Не спеша. Слово за словом. То и дело останавливаясь и перечитывая. Через десять минут закончил, сложил письмо, вернул его обратно в конверт и прилег на кровать подумать.

Автор являлся либо близким знакомым Денниса, либо кем-то из доверенных подруг Паулы. Вряд ли стоило удивляться, что оно попало ко мне в номер. Пусть Уичито и самый большой город штата Канзас, с точки зрения распространения слухов он ничем не отличается от небольшого провинциального. Наверняка разнеслась молва о том, что я приехал интервьюировать Рейдера, и кто-то решил помочь. Примерно так же, как поступают анонимные помощники полиции, сообщая по телефону ключевую информацию о преступлении.

Только разобравшись с ответом, мы сможем найти более эффективные способы исключить появление новых деннисов рейдеров.

Мое интуитивное предположение оказалось точным. Все произошло ровно так, как я себе и представлял. Вот что рассказывалось в этом письме.

Впервые Рейдеру пришлось «исчезнуть» осенью 1978 года. Тогда Паула вошла в их крошечную супружескую спальню и увидела сцену, едва не сразившую ее наповал: муж душил себя веревкой, привязанной к ручке распахнутой двери ванной комнаты. На нем было женское платье, вероятно, украденное во время одного из бесчисленных взломов чужих домов.

Давно привыкшая к тихой уединенной жизни в сонном предместье Паула никак не ожидала увидеть подобное зрелище. Моему источнику Рейдер сказал, что это случилось через пару месяцев после рождения Керри, в июне 1978 года. К тому моменту Ширли Виан была мертва почти полтора года. Десять месяцев прошло с убийства Нэнси Фокс, которое он считал собственным шедевром. В феврале 1978 года он сочинил одиозный опус, извещавший полицейских о появлении серийного убийцы, остановить которого они не способны. Сердца и души всех жителей Уичито были истерзаны ужасом и подозрительностью. Деннису было чем гордиться — он чувствовал, что достиг пика «карьеры». И тут преступник будто растворился в теплом и влажном воздухе Северного Канзаса.

Как я уже писал, у меня не было понимания причины. Теперь же оно появилось.

Впоследствии Рейдер утверждал: это был самый унизительный и постыдный день в его жизни. Намного худший, чем день ареста спустя 25 лет. Он говорил, что готовился молить о прощении на коленях, однако до этого не дошло.

Предположительно, супруга была не столько рассержена, сколько шокирована и обеспокоена тем, что у мужа могут быть серьезные проблемы с психикой. Паула в жизни не слыхала, чтобы кто-то занимался столь пугающе дикими вещами.

— Тебе нужно к врачу, — сказала она.

Единственное, она не представляла, к кому обратиться за помощью в первую очередь, поскольку было ужасно стыдно. Слишком, чтобы набраться смелости и рассказать о происшествии кому бы то ни было. Несомненно, это весьма порадовало Рейдера, который описывал источнику жену как «милую, искреннюю, наивную и самую скромную» из всех известных ему женщин.

По моим ощущениям, не известный автор захотел снабдить правоохранителей полезной и конкретной информацией, которая проливала свет на один из самых загадочных вопросов в деле ВТК, а именно — почему он столько лет находился в подполье?

Очевидно, в