Я не хотела сейчас рассказывать о своих снах.

– Вспомнила указатель на дороге в Мемфремагог. Поехали.

– Бреннан...

– Райан, я еще раз повторяю. Я найду свою сестру. – Я пыталась не сорваться на крик. – И поеду, с тобой или без тебя. Вези меня домой или в Энджел-Гуардиан.

Он поколебался.

– Черт!

Райан вылез, наклонил свое сиденье вперед, порылся сзади. Когда он захлопывал дверь, я заметила, как он опустил что-то в карман и застегнул молнию. Потом занялся чисткой стекла.

Через минуту Райан вернулся, молча застегнул ремень безопасности, завел мотор и нажал на педаль. Колеса завертелись, но мы остались на месте. Он перешел на задний ход, потом опять включил первую передачу. Машина закачалась, Райан повторил все снова. Джип высвободился, и мы медленно поползли по улице.

Я молчала, пока мы тащились на юг по улице Христофора Колумба, потом на запад по Рейчел. У Сен-Дени Райан повернул на юг, повторяя путь, по которому мы только что ехали.

Черт! Он везет меня домой. От мысли о поездке в Энджел-Гуардиан у меня похолодело в груди.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, чтобы успокоиться. "У тебя есть цепи, Бреннан. Закрепишь их и поедешь так же, как Райан". Чертов Райан!

Тишина вторглась в мои размышления. Я открыла глаза в кромешной тьме. Льдинки больше не барабанили по лобовому стеклу.

– Где мы?

– Туннель Виль-Мари.

Я промолчала. Райан пронесся, как космический корабль по пространственно-временному туннелю гипотетической вселенной. Когда он свернул к мосту Шамплейн, я испытала и облегчение, и опасение одновременно.

Да! Энджел-Гуардиан.

Через десять световых лет мы уже пересекали реку Святого Лаврентия. Река выглядела неестественно густой, на фоне неба чернели здания Ile des Soeurs. Неоновые вывески не горели, но я знала, что на них написано. "Нортел". "Кодак". "Ханивелл". Так обычно. Так знакомо в мире на закате второго тысячелетия. Жаль, что я еду не к их блестящим офисам, а к ждущему впереди безумию.

Атмосфера в джипе была тяжелая. Райан сосредоточился на дороге, я терзала большой палец. Глазела в окно, избегая мыслей о предстоящих событиях.

Мы ползли по холодному неприступному миру, словно луч жизни по замороженной планете. Дальше на восток льда становилось все больше, предметы теряли очертания и краски. Края таяли, сливались, как части гигантской пластиковой скульптуры.

Указательные столбы, знаки и рекламные щиты онемели, стерлись сообщения и границы. То тут, то там в темноте виднелись струйки дыма, вьющиеся над трубами; если бы не они, город казался бы вымерзшим. Прямо за рекой Ришелье дорога поворачивала, и я увидела перевернутую машину, похожую на морскую черепаху. С бампера и покрышек свисали сосульки.

Мы ехали почти два часа, когда показался знак. Рассветало, небо из черного становилось грязно-серым. Сквозь лед я разглядела стрелу и буквы "...джел-Гуарди".

– Туда.

Райан отпустил педаль газа и повернул. Когда дорога привела нас к перекрестку, надавил на тормоз, и джип, дернувшись, остановился.

– Куда?

Я схватила скребок, вылетела наружу и кинулась к знаку, поскользнулась и ударила колено. Я бежала, а ветер поднимал волосы дыбом и жалил глаза ледяной крошкой. Он свистел в ветвях над головой и со странным треском раскачивал электропровода.

Я била по льду как ненормальная. Постепенно пластик трескался, но я не унималась, пока не доломала его совсем. Потом взяла деревяшку и наконец соскребла лед со стрелки и букв.

Пробираясь обратно к джипу, я поняла, что повредила левое колено.

– Туда, – указала я.

За скребок не извинилась.

Райан повернул, задние колеса заскользили, и мы дико завертелись. Я давила ногой вперед, вцепившись в кресло. Райан справился с управлением, я разжала зубы.

– С твоей стороны тормоза нет.

– Спасибо.

– Это квартал Рувиль. Отсюда недалеко до полиции. Вначале мы поедем туда.

Я не стала спорить, хоть и не хотела терять время. Собираясь в логово зверя, следует позаботиться о подмоге. А в джипе Райана, незаменимом на льду, не было радиосвязи.

Через пять минут я увидела башню. Или то, что от нее осталось. Металл треснул под весом льда, балки и брусья валялись вокруг, будто детали гигантского набора конструктора.

Сразу за рухнувшей башней дорога поворачивала влево. Через десять метров показалась хижина из имбирного пряника, которую описывала Анна.

– Здесь, Райан! Поворачивай!

– Мы делаем по-моему или вообще никак.

Он ехал не останавливаясь.

Я сходила с ума. Убедить его, любым способом.

– Светлеет. Что, если они собираются начать на рассвете?

Накачанная наркотиками беспомощная Гарри наблюдает, как фанатики зажигают костры и молятся своим богам. Или выпускают собак на жертвенных ягнят.

– Вначале надо подстраховаться.

– Мы можем опоздать!

У меня тряслись руки. Я не могла ждать. Моя сестра в десяти метрах отсюда. Я почувствовала, что начала задыхаться, и повернулась спиной к Райану.

Все решило дерево.

Мы не проехали и тридцати метров, когда путь преградила огромная сосна. Она упала, задев трехметровыми корнями провода вдоль дороги. Дальше мы не проедем.

Райан ударил по рулю:

– Ну прямо Иисус Христос в обличье персикового дерева!

– Это сосна.

Мое сердце стучало как бешеное.

Он без улыбки уставился на меня. Снаружи завывал ветер, кидая льдинки в стекла. Райан играл желваками.

– Мы будем делать по-моему, Бреннан. Если я скажу, что ты сидишь в джипе, именно там ты и останешься, ясно?

Я кивнула. Я бы согласилась на что угодно.

Мы развернулись и направились прямо к разрушенной башне. Узкую дорогу завалило деревьями: одни вырвало с корнями, другие сломались пополам. Райан петлял между стволами. По обе стороны арками стояли, склоняясь под тяжестью льда, тополя, ясени и березы.

Деревянный забор начинался как раз за хижиной из имбирного пряника. Райан снизил скорость и осторожно покатил вдоль заграждения. В нескольких местах доски раскололи упавшие деревья. Потом я заметила первое живое существо после Монреаля.

Автомобиль ткнулся носом в сугроб, окутанные облаком выхлопных газов колеса крутились вхолостую. Дверь со стороны водителя открыта, на земле видна нога в ботинке.

Райан остановился и поставил машину на ручной тормоз.