Потрясенный командир только и смог покрутить из стороны в сторону головой, перекатывая в кармане «талисман», который, как показалось, нагрелся и жег ладонь…

– Эй, слесарюга! – Костя заглянул через распахнутый люк в чрево «танка-колуна» и метнул ржавую гайку, подобранную с брони, в спину, обтянутую синим промасленным комбинезоном. – Вылазь, покурим!

Внутри стальной громадины опять что-то полетело, и могучий двигатель глох порой даже на самых тонких березках, которые приходилось то и дело валить, дабы не петлять по лесу, уподобляясь зайцу, путающему следы. Естественно, Павел руководил процессом как наиболее грамотный в техническом плане специалист изо всей не слишком обширной компании.

Павел попятился и, неуклюже развернувшись к люку, задрал перемазанное смазкой лицо, на поверку оказавшись вовсе не Павлом, а механиком-водителем Корнеевым.

– Чего тебе? – вытер он пот, градом катящийся по лбу, – несмотря на холодную погоду, внутри танка стояла неимоверная духотища. – Знаешь ведь, что не курю.

– Да я… А Павел где?

Большинство «колонистов» давно отбросили всякие политесы и обращались друг к другу на «ты» и даже сам «командир» не избежал общей участи. Лишь некоторые «научники» дулись на «тыканье» и требовали именовать себя по имени-отчеству, да старшее поколение откликалось на Степанычей, да Марь-Николавн.

– А-а… Безлатников… Он к складским пошел.

Механик вновь нырнул в душное чрево гусеничного гиганта, а Лазарев пожал плечами и направился в середину колонны. Туда в целях безопасности (от чего, спрашивается?) поместили вездеходы, груженные продовольствием, запчастями, боеприпасами и прочим скарбом, окрещенные «складами». Экипажи их, соответственно, стали «складскими» и тут же прониклись важностью момента: выцыганить у них даже гвоздь без письменного распоряжения «самого» было просто немыслимо. Хотя бумажку порой с успехом заменяли и более весомые вещи…

Павла он обнаружил азартно спорящим с настоящим завхозом колонны Иосифом Лозинским и приуныл. Оторвать Безлатникова от какого-нибудь важного дела ради пустяка (а что такое, по-вашему, перекур с точки зрения человека занятого?), как он отлично знал, – дело немыслимое. И если прижимистый «Плюшкин» зажал какую-нибудь важную деталь… Но вслушавшись…

– Да ты, Соломоныч, ничего крупнее пескаря и не видал, не то что ловил!

– Пескаря!.. Да я вот этими самыми руками таких тайменей вытаскивал, что ты даже не представляешь таких!

– Таких? – Павел развел указательный и большой пальцы примерно на пятьдесят миллиметров.

– Вот таких! – размахнул руки во всю ширь завхоз, любивший приврать и, надо сказать, умевший. – Двадцать пять килограммов!..

– Я вам не помешаю? – вклинился Константин.

– А, Костя! – обрадовался Павел. – Вовремя ты! Подтверди этому… этому…

– Соломоныч! – ударил себя в грудь кулаком Лазарев, одновременно хватая свободной рукой за рукав Безлатникова и чуть ли не волоком таща его прочь. – Все, что он тут тебе наговорил, – чистая правда! И даже на пятьдесят процентов больше. Он тут из ложной скромности все приуменьшил. Клянусь чем хочешь!

– Ну… – пытался притормозить буксируемый, но буксировщик был неумолим.

– Потом наговоришься! Идем.

– Ну чего тебя нелегкая принесла, – недовольно протянул Павел, когда друзья оказались в укромном местечке за бензовозом.

Из-за нестерпимой вони горючего, сочащегося из какой-то бочки в недрах сооружения (распаковывать весь груз ради нее никто не стал бы даже под угрозой расстрела), на стоянках никого здесь обычно не было. Кстати, и курить возле машин с топливом было категорически запрещено…

– Да я этого брехуна разделал бы, как Бог черепаху!

– Ты? Соломоныча? Не смеши. Да и что тебе это даст? Лучше слушай сюда…

Но поговорить друзьям не дали.

– Курите? – как всегда неслышно, вынырнул из-за тента Змей, один из командирского «воинства». – Докуритесь… Так полыхнет – одни подковки от сапог останутся. Я вот как-то…

– Командиру стучать побежишь? – перебил его Константин, нахмурившись. – Беги, беги…

– Да нет, конечно… Курите, мне-то чего…

– Ну и топай тогда.

Боевик тем не менее не уходил, переминаясь с ноги на ногу.

– Вы это… Охотники вроде…

– Вроде того. А ты что – поохотиться хочешь?

– Не-е… Я это…

– Да не мямли ты! Говори толком.

Парень помялся, почесал коротко стриженный затылок и, наконец, решился:

– Да шеф куда-то запропал… Вроде как на разведку отправился, когда это дура железная забарахлила. Надолго, говорит, встанем, я, говорит, пройдусь посмотрю, чего там впереди…

– Ну и чего? Пошел и пошел. Человек взрослый, бывалый, не пропадет и без нянек…

– Так ведь четыре часа прошло… – тоскливо протянул «говорун». – А уходил когда, сказал, на полчасика.

– Ну пойдите да поищите, – Косте уже надоел этот беспредметный разговор. – Может, ногу подвернул.

– Да не можем мы его след найти! – выпалил парень. – В лесу этом чертовом… Крутимся и крутимся на одном месте, будто леший водит… Может, вы пособите? Вы ж охотники, следопыты…

– Ну уж и следопыты…

* * *

Да-а… Тайгой окружающий лес уже нельзя было назвать при всем желании, но проходимости это совсем не добавляло.

Густейшие заросли березы, осины и совсем неуместного здесь клена, кажется, бука и еще каких-то неопознанных деревьев, перемежающихся кустарником, были густо перевиты разнообразными вьющимися растениями, лишь одно из которых легко опознавалось благодаря иссиня-черным гроздям, напоминали джунгли. Некоторые из «лиан» толщиной «стволов» превосходили деревья, которые обвивали. Если бы преодолевать это месиво пришлось в пору его расцвета – весной или летом, – на затее сразу же следовало поставить жирный крест. Слава Богу, часть листвы уже облетела, и «зеленка», как выразился один из «самохваловских», явно видавший «зеленку» настоящую, афганскую либо чеченскую, превратилась в полупрозрачный занавес, да и то изрядно «траченный».

Дивясь, как можно потерять след в таких условиях, Константин уверенно шагал вперед, примечая то свежесломанную веточку, то содранный клочок коры, то расплющенный перестоялый гриб, в коричневом месиве шляпки которого четко отпечатался глубокий протектор спецназовского ботинка. Отличные ориентиры. Конечно, для наметанного глаза…

За спиной, след в след, тяжело топал Павел, особенным талантом следопыта не отличавшийся. Но не ронять же авторитет друга в глазах «волкодавов», пыхтящих в хвосте процессии? Поэтому Лазарев то и дело оборачивался к нему и шепотом «советовался» относительно того или иного «вещдока»:

– Вот вроде бы свежий слом…