А ведь Ивану Петровичу и без этого жилось несладко: супруга Галина и сын-нахимовец, прознав про матримониально-монархические планы своего мужа и отца, были удивлены до крайности. Мало того, знаменитая Ксения Кокошникова тоже подбавила масла в огонь, спев на телевидении в прямом эфире частушку:

Я надену кофту рябу,

Рябую-прерябую…

Кто полюбит мово Ваньку –

Морду раскорябую…

Именно из-за этого, а не по какой-нибудь политической причине – о чем вопят западные масс-медиа – теперь все передачи идут в эфир только в записи и только после тщательного отбора. И в последнем вечернем разговоре Джессика очень расстроила Избавителя Отечества, заявив, что никогда … не выйдет замуж за человека, попирающего свободу слова!

Растолковав «помнацбесу» хитросплетения текущей политической ситуации, Н. Шорохов посоветовал ему выждать, снова вернуться к проблеме Демгородка и постараться получить более вразумительные указания. Но «помнацбесу» просто не везло – повторно он завел речь о судьбе изолянтов как раз в тот день, когда на стол адмиралу положили донесение спецагента, достоверно подтвердившего, что у Джессики появился неотлучный советник. Его фотография, сделанная на том же самом нудистском пляже, прилагалась.

– А пошли они все! – закричал Избавитель Отечества и хватил своей знаменитой подзорочкой о наборный кремлевский паркет.

Демгородковская общественность была очень удивлена, когда киномеханик Второв, присланный взамен исчезнувшего Курылева и поселенный в домике № 984, вместо очередной некроманской жути вдруг показал «Белое солнце пустыни». Этот факт долго и горячо обсуждался. Постепенно пришли к выводу, что это – недосмотр, недоразумение или провокация, последнее вероятнее всего. Но в следующий раз, открыв металлическую коробку, Второв обнаружил там «Я шагаю по Москве», а это было уже совершенно подозрительно. Более того, в один прекрасный день, проснувшись, изолянты увидели страшную и необъяснимую картину: вся охрана исчезла, вышки опустели, комендатура и котельная обезлюдели, даже бронированные ворота непроходимого третьего КПП оказались распахнутыми настежь.

Однако в течение нескольких дней, опасаясь смертоносного подвоха, никто не решался выйти за пределы Демгородка. Прошелестел даже слушок, будто видимое освобождение на самом-то деле – всего лишь новое бесчеловечное изобретение опричников адмирала Рыка и все подступы к поселку заминированы теми самыми адскими машинами, одной из которых была взорвана «Осинка» вместе с человеком-кротом, но его-то как раз не жалко!

Споры о том, как поступить в этой ситуации вызывающей бесхозности и коварной безнадзорности, разделили всех изолянтов на две большие враждующие партии – «оставанцев» и «покиданцев». Первые считали, что надежней остаться за забором и ждать социальных гарантий, вторые же кричали, что ждать никак нельзя, а нужно срочно покинуть Демгородок, иначе в Москве спохватятся и будет поздно. «Оставанцев» возглавлял ЭКС-президент, а «покиданцев» – экс-ПРЕЗИДЕНТ.

Поначалу политическое противостояние ограничивалось альтернативными митингами, а ставшая ежедневной газета «Голос» печатала репортажи, «круглые столы», полемические статьи и памфлеты, даже сообщила, будто на общественном картофельном поле собралось более полутора тысяч человек, чего, конечно, быть не могло, ибо все население Демгородка чуть больше тысячи… Потом борьба обострилась. Началось битье окон и вытаптывание грядок у политических противников. В довершение всего был зверски избит любимый пресс-секретарь и наперсник экс-ПРЕЗИДЕНТА, после чего глава партии «покиданцев» принял неожиданное и радикальное решение – покинуть поселок навсегда. Однако в последний момент за ним последовала лишь небольшая группа смельчаков…

И вот около полусотни «ультрапокиданцев», опасливо маршируя, вышли за ворота Демгородка, готовые в любое мгновение за свои идеалы взлететь на воздух или пасть, срезанные пулеметной очередью. Они все дальше уходили в лес, но никто не напоролся на мину и не наскочил на кинжальный огонь замаскированных россомоновцев. Пели птички, летали бабочки, замечательно пахло утренним дождем… Миновав вросший в землю немецкий ДОТ, «покиданцы» поняли, что адмирал Рык пренебрег дешевым политическим убийством и приготовил для них более изощренную месть!

Когда колонна во главе с экс-ПРЕЗИДЕНТОМ шла через Алешкино, сельчане по неискоренимой русской традиции выносили острожникам хлебушек, сальце, молочко, яйца, купленные в магазинчике с неистребимым названием «Товары первой необходимости», а экс-ПРЕЗИДЕНТУ на расписном подносе подали стакан самогонки и домашний соленый огурчик. В ответ «ультрапокиданцы» устроили стихийный митинг, который вел киномеханик Второв, набравший к тому времени большой политический вес. Рубя рукой воздух, он призвал своих земляков-алешкинцев крепиться и терпеливо ждать неизбежного торжества общечеловеческих ценностей.

– Стало быть, нашелся кинокрут-то! – качали головой деревенские.

– Не все из нас доживут до дня свободы, но ради этого не жаль и умереть, – роняя слезы, говорил Второв.

– А в сельпо-то опять хреновато стало! – крикнули из толпы.

– Вот и бастуйте! – призвал киномеханик.

– А так и вообще ни хрена не станет! – засомневались алешкинцы.

– Вот и хорошо! Начнем с нуля! На ровном месте строить здание будущего удобственнее! – сказал Второв, довольный тем, что ввернул такое народное словечко.

– Кругом один обман и дезинформация! – вздохнула уважаемая вдова председателя. – Обещали академгородок построить… А что выстроили?

По окончании митинга колонна двинулась к станции и загрузилась в полупустую дневную электричку. Изголодавшиеся по впечатлениям демгородковцы прилипли к окнам и жадно ловили проносившиеся мимо пейзажи новой жизни. Подъезжая к платформе Зеленоградская, они заприметили развалины гигантского каменного особняка, а среди обломков зимнего сада резвился отряд юных адмиральчат, одетых в форменные тельняшки.

– Боже мой, что они сделали с Россией! – сквозь слезы пробормотал экс-ПРЕЗИДЕНТ.

На Ярославском вокзале «покиданцы» обнялись и простились. Через неделю все они снова встретились в Демгородке.

А куда деваться? Квартиры их оказались заняты новыми жильцами – в основном бравыми морскими отставниками, назначенными адмиралом Рыком на самые трудные и ответственные посты. Родственники шарахались от изолянтов, словно они прибыли из какого-нибудь эпидемического края и представляют серьезную угрозу для здоровья. А те, кто посмелей, егозя глазами, тихо советовали не светиться, потому что сейчас из-за амурных неудач И. О. шибко не в духе и всех проходивших по делу «молодых львов» «пустил на запчасти» – то есть запродал западным трансплантаторам за валюту, о чем, естественно, молчок-волчок как в российской, так и в зарубежной прессе…

Некоторых наиболее известных изолянтов признали на улице и маленько потрепали. Но больше всего не повезло экс-ПРЕЗИДЕНТУ: большой любитель спорта, он забрел на Центральный стадион имени Александра II Освободителя, чтобы поглазеть на соревнования по демгородкам. И там один участник по ошибке, обознавшись, запустил биту не в фигуру «Президентский совет», а точно в голову бывшего главы государства. Вследствие черепно-мозговой травмы тот утратил большую часть своих воспоминаний и с тех пор стал ощущать себя секретарем первичной комсомольской организации арматурного цеха, с чего, собственно, и начиналась его политическая карьера. Выписавшись из больницы, он, христарадничая вместе с женой, добрел до Демгородка, но о былом влиянии, конечно, речи быть уже не могло, и на всеобщих выборах поселкового мэра подавляющее большинство голосов набрал ЭКС-президент. А через неделю мэрская жена заявила, что живущий за забором сосед, вообразивший себя юным арматурщиком, страшно матерится, и потребовала выселения его из «Кунцево» куда подальше… Что и было сделано, а дом его занял киномеханик Второв.

Но тут в полный рост встала проблема пропитания. То немногое, что оставалось на складе, подъели очень быстро. Картофельное поле вытоптали еще во время альтернативных митингов, а приусадебные участки потравили во время непримиримой борьбы между «покиданцами» и «оставанцами». А подвоз продуктов был полностью прекращен, точно в Демгородке не осталось ни одной живой души! Было решено направить представительную делегацию к помощнику по работе с народонаселением П. П. Чуланову. Однако просителей не пустили даже на порог, указав при этом на табличку:

Прием трудящихся по личным вопросам

с 12.00 до 18.30

по четвергам.

Делегированные изолянты были крайне удивлены – ведь приехали они именно в четверг, а часы как раз показывали четверть первого. Но им разъяснили, что дело совсем не во времени визита, а в слове «трудящихся», к которым явившиеся не имеют вообще никакого отношения… Вторая попытка была успешнее. На этот раз не стали отправлять представительной делегации, а заслали всего лишь знаменитого экстрасенса: люди его до сих пор помнили и любили за обаятельную наглость.