– Что вы имеете в виду? – Билл, холодный и равнодушный, прислонился к косяку двери и через плечо миссис Уилсон вгляделся в темный зев коридора.

– Не знаю, как объяснить, но чувствую, что-то там не так. Все ездит куда-то на этой их машине. И вот чудно: никогда дома не посидит, не приберется, если можно съездить поразвлечься.

– А дети? – полюбопытствовал Билл, прикрывая веками свои проницательные серые глаза, и голос его прозвучал ровно, словно от ответа на этот вопрос не зависела жизнь ребенка.

– У таких детей не бывает. Удовольствия, удовольствия, удовольствия – вот и все, что она знает. К тому же с такой машиной детей не заведешь.

– А что, чем плоха машина?

– Да ничем, просто есть такие, для кого машина важнее женского предназначения. Не нравится мне это. Что было бы с нами, если бы наши матери походили на нее?

Поскольку этот вопрос явно не предполагал ответа, Билл решил сосредоточиться на выяснении некоторых подробностей, касающихся обсуждаемой машины.

– Обтекаемые формы, да и все остальное – это же просто дешевый шик, – закинул он удочку. – Удивительно, как много можно заполучить меньше чем за сотню фунтов.

– Но только не такую машину, как эта, – возразила миссис Уилсон. – Спросите лучше моего Джима.

Словно дух, вызванный одним звучанием своего имени, откуда-то сбоку, из-за закрытых дверей выпрыгнул, точно кролик, подросток школьного возраста.

– Ты что, про «Грейхаунд» рассказываешь? – дрожащим от возбуждения голосом спросил он.

– «Грейхаунд»? – Билл почувствовал, как у него екнуло сердце. – А что, славная машина.

– Славная? – задохнулся Джим Уилсон. – Да я бы… я бы убил ради такой.

– Ну, пока ты держишься за подол маминой юбки, это не страшно, – неприветливо бросил Билл.

– Возвращайся к себе в комнату, – сердито велела мать. – Иначе простудишься, сам же прекрасно знаешь.

– Что же мне теперь, всю жизнь дома торчать? – пробурчал мальчик.

– Какого она года выпуска? – с профессиональным интересом, как мужчина мужчину, спросил его Билл.

Мальчик сразу же забыл о матери.

– Прошлого, черная с откидывающимся верхом. Ну да вы сами все знаете.

– Знаю, – кивнул Билл. Помимо всего прочего ему была известна и цена таких машин. – И часто они выезжают?

– Он – да. Настоящий путешественник.

– Такому путешественнику позавидуешь, не всякий может позволить себе разъезжать на «Грейхаунде», – сухо заметил Билл.

– Ну, что касается ее, ничего такого особенного в ней нет, на какой бы машине ни ездила, – презрительно вставила мать мальчика.

Билл пропустил ее слова мимо ушей.

– Держу пари, ты можешь описать ее с закрытыми глазами, – повернулся он к мальчику, и оба прекрасно поняли, что речь идет о машине, а не о чем-то второстепенном, вроде женщины.

Мальчик набрал в грудь побольше воздуха и начал. Он говорил об обивке салона, о фарах, о новых дворниках, тормозах, двигателе, форме корпуса, багажнике. Даже номер вспомнил.

– LVO 89 89, – повторил Билл, память которого поглощала такие подробности с той же жадностью, с какой росянки заглатывают мелких насекомых. – Ладно, зайду как-нибудь на днях, может, в следующий раз больше повезет.

Скорее всего, раздумывал он, шагая по неровной дороге, эта парочка держит машину где-нибудь поблизости. В десяти минутах ходьбы отсюда находилось несколько гаражей, и он решил не полениться и проверить все, один за другим. С третьей попытки ему повезло. Охранник сразу понял, о какой машине идет речь.

– Хозяин – некий мистер Харпер, живет на Придо-Креснт, – сказал он. – Не наглядится на нее. Сам моет, сам салон чистит. Ну что сказать, меня не удивляет, что им интересуется полиция. Вы ведь из полиции, так я понял? Не похоже, чтобы ребята, живущие на Придо-Креснт, могли купить себе такую тачку на честно заработанные.

– Насколько я понимаю, сейчас машины здесь нет?

– Дамочка уехала час назад. Верно, Джо? – окликнул он второго охранника, как раз проходившего мимо.

– Ну да. Куда-то торопилась, видно. Мы тут все были заняты, так она разошлась, будто не здешняя, а герцогиня какая-то.

– Ну что ж, спасибо. – Билл удалился, стараясь сложить воедино добытые сведения.

Если Кокс прав и мальчика унесли в корзине для белья, Харпер не рискнул бы держать его здесь слишком долго. Задохнется еще прямо у него на руках, а это ему меньше всего нужно. К тому же фургон из прачечной куда более заметен, чем машина-игрушка, так что при любых раскладах он должен был искать ближайшую возможность пересесть со своим заложником в машину. А для этого было достаточно договориться с женой о встрече в условленном месте, а фургон оставить неподалеку, где рано или поздно его и обнаружат.

Визит Кокса насторожил ее, рассуждал Билл, и, как только он ушел, она связалась с мужем, и тот уже через четверть часа подогнал фургон. Хорошая работа, но они, видно, давно подготовились к такому повороту дела. Кто это сказал, что совесть делает всех нас трусами?

Крук поджидал Билла в Эрлс-Корт, предварительно завершив все дела дома.

– Итак? – спросил его Билл.

– Отпечатки пальцев совпадают, – коротко бросил Крук. – Ну, этого мы и ожидали, однако… в полиции работают парни, лишенные воображения. Интуиция, откровение – все это на них никак не действует. Им только одно подавай – доказательства. И ведь благодарности не дождешься. Там очень не любят, когда им протирают глаза.

– Их можно понять, – серьезно сказал Билл. – Похоже, Харпера ничего хорошего не ожидает. В этой стране не любят, когда похищают и прячут детей, и полицию на уши ставят, чтобы вызволить их. Как там, интересно, наш бедолага малыш?

– Его матери это тоже интересно. Если хочешь знать мое мнение, покуда гонка идет на равных, а Господь стоит на стороне правого дела. Ладно, ладно, нам, простым людям, конечно, трудно запретить заниматься делом, однако, кто бы на самом деле ни добился успеха, лавры все равно достанутся профессионалам.

– Они даже, как правило, не знают о существовании любителей, – с готовностью согласился Билл. – И только, когда заложен фундамент, готовы снизойти до тебя, явиться, словно манна небесная.

Крук принялся дозваниваться до Скотленд-Ярда. Когда его соединили, он попросил позвать некоего Филда, который с самого начала занимался похищением Берти. Хоть послужной список Крука белоснежной чистотой не отличался, у него была репутация человека, не отклоняющегося от фактов, так что Филд выслушал его со вниманием и почтением.

– «Грейхаунд», цвет черный, номерной знак LVO 89 89, чета Харперов, – повторил он. – Какие-нибудь приметы есть?

– Мужчина – худощавый, примерно тридцати пяти лет, тонкие рыжие усы, темные волосы; женщина – без особых примет, серая мышка, гнилые зубы, агрессивная манера поведения. Когда ее видели в последний раз, на ней была серая юбка, вязаный свитер и легкое пальто синего цвета, в руках дамская сумочка и хозяйственная сумка. Рост примерно пять футов четыре дюйма. Слегка шепелявит.