– Я смотрю, вы времени даром не теряли, – восхищенно сказал Филд и отключился.

Уже через пять минут по Лондону и его окрестностям было разослано распоряжение задержать черный «Грейхаунд» под номером LVO 89 89; чуть позже зону его действия расширили до более отдаленных мест – следовало учитывать, что у парочки была большая фора во времени, да и в каком направление они уехали, неизвестно. Крук также описал фургон, принадлежащий компании «Иден-Энд», и он тоже был объявлен в розыск. Услышав это название, Филд насторожился.

– «Иден-Энд»? Гм. Чудно́е название. Недавно такая же машина проходила у нас по делу о похищении крупной партии меховых изделий. Хотелось бы пообщаться с ее водителем.

Крук предоставил полиции заниматься своим делом, а сам вернулся в контору, где его поджидал Билл.

– Мы уже потратили на это дело больше времени, чем можем себе позволить, а только представь себе, что будет, если полиция возьмет этого типа по обвинению в похищении, а у нас на руках по-прежнему ни единого доказательства его вины, которое могло бы обелить Ферриса? А если он не займет его место, то, стало быть, мы попросту зря тратим время. Знаешь что, попробуй-ка выяснить, где он находился в момент убийства Гуверолицего. Вообще попытайся найти какую-нибудь связь между этими двумя, потому что пока они оба – лишь фрагменты ребуса, сами по себе не имеющие никакого значения. С точки зрения миссис Феррис, главное – вернуть ребенка, но наша-то с тобой работа после этого только начинается.

Позвонили из полицейского автомобиля с сообщением, что в переулке близ Ричмонд-парка найден брошенный фургон с корзинами для белья, частично пустыми, частично набитыми старыми газетами. В одной из корзин оказался фрагмент пододеяльника с биркой WX 86, вышитой розовыми нитками. Полиция разослала запросы во все лондонские и пригородные прачечные, а также провела обыск в доме на Придо-Креснт, где в ящиках с чистым бельем обнаружились предметы с такой же биркой. Поиски продолжаются.

В тот же день в шестичасовом выпуске новостей Би-би-си было объявлено, что полиция разыскивает черный «Грейхаунд», номерной знак LVO 89 89, в котором предположительно едут мужчина, женщина и маленький мальчик. Сообщение имело большой резонанс. Теперь по следам беглецов шла не только полиция всей страны, но и множество безымянных людей, чье воображение было воспламенено, а сознание потрясено новостью об исчезновении Берти Ферриса. По всей Англии матерей, как водится, захлестнула волна страха, и они теперь просто отказывались выпускать своих маленьких сыновей из дома, полагая, что если похитили одного ребенка, то и другого может ожидать та же участь.

– И они совершенно правы, – наставительно сказал Биллу Крук, – мотив в таких делах не имеет значения. Мы оба прекрасно понимаем, что была причина похитить юного Берти, но нет ни малейших причин, отчего иные из таких вот гаврошей становятся соблазном для каннибала. Это ведь факт, что за мотивированным преступлением следуют точно такие же преступления, мотива не имеющие.

Словом, роковой автомобиль выслеживало население всей страны, все мужчины и женщины. Первые прикидывали шансы на поимку в барах и, выходя на улицы, начинали смотреть в оба. Начеку были гостиницы и автозаправочные станции; престарелые и инвалиды, практически покончившие счеты с жизнью, сидели у окон и тщательно записывали номера проезжающих машин независимо от их цвета и модели. Постепенно начали просачиваться новости. Автозаправка невдалеке от Стейнса утром отпустила десять галлонов бензина; какой-то мотоциклист сообщил, что близ А. на участке дороги с неограниченной скоростью он на протяжении нескольких миль ехал за разыскиваемым автомобилем, через некоторое время от него оторвавшимся. За рулем был мужчина, которого ему не удалось как следует рассмотреть, рядом с ним сидела женщина. Ребенка в машине он не заметил.

Было получено несколько противоречивых сообщений, из-за чего поиски и преследование пошли по ложному следу в районах, лежащих за сотни миль от маршрута, по которому в действительности следовал черный «Грейхаунд», пока полиция не засекла его в Хенслейке, из чего вытекало, что беглецы направляются в Шотландию. Несколько позднее та же машина была замечена на Вестон-кроссе, а из одной круглосуточной автозаправки поступило сообщение о мужчине, приблизительно соответствующем описанию: он пришел пешком, пояснив, что в машине кончился бензин, купил пару канистр и удалился. С течением времени приходили все новые сообщения, и в конце концов стало ясно, что медленно, но верно кольцо поисков сжимается.

Сидя в своей полуподвальной квартире на Филсон-стрит, Мэй Феррис не выключала радио, пока не закончила передачи последняя станция. Прошли «Беседы на актуальные темы», одноактная пьеса про убийцу младенцев (страшное совпадение, но нельзя же ожидать, подумала она, что Би-би-си будет все принимать во внимание), передали концерт камерной музыки, церковное песнопение в Вест-Энде, танцевальную музыку из отеля «Мэй-Фэр», – а она все слушала и слушала, ибо любую программу в любую минуту могло прервать сообщение, касающееся Берти. Ведь у нее не было телефона, по которому ей могли позвонить в тот самый момент, когда что-нибудь станет известным.

Неохотно, с болью в душе она выключила радио на ночь, подумав, что не слушала его так безотрывно с того трагического дня, когда умер король Георг Пятый.

I

Беспокойный предутренний сон майора Хью Чартериса, жителя Ред-хауса в графстве Ист-Бреттон, был оборван звуком, сразу же отозвавшимся в его нездоровом сознании залпами артиллерии и взрывами ручных гранат. Вокруг слабо мерцал предшествующий заре зеленоватый свет. Майор был весь в поту от неотвязного страха, впервые испытанного им во Франции в 1915 году, когда его сначала подбросило в воздух, а потом засыпало землей, похоронив на несколько часов, после чего он еще долго страдал от зубодробительного лечения, грозившего довести до конца то, что было начато взрывом. С тех самых пор он жил в каком-то сумеречном состоянии, тщательно переориентируя мозг, созданный для активной практической деятельности, на трудные тропинки познания, и вынужденный горестно мириться с тем фактом, что его сестра Диана, женщина исключительной доброты и такой верности, что он не мог не подумать, какого тяжелого испытания избежал ее потенциальный муж, видела в нем и крест свой, и торжество победы.

Окончательно проснувшись, он убедился, что находится не во Франции, а услышанный им только что шум исходит не от разрыва снаряда. Это был всего лишь оглушительный стук захлопнутой двери машины. Едва он вполне осознал это, как услышал, что машина трогается с места.

– Что за свинство! – возмущенно воскликнул он. – Неужели негодяи, зачем-то разъезжающие по полю в пять утра, совсем не думают о приличных людях, мирно спящих в этот час?

Он посмотрел на светящийся циферблат своих наручных часов. Даже меньше пяти. Странно, право, кому могло прийти в голову разгуливать в столь неурочный час. Для молочников слишком рано, для возвращающихся восвояси любителей ночных пирушек – во всяком случае, в этом районе – слишком поздно. Да, тут есть несколько танцевальных залов, но, в отличие от лондонских, они закрываются до четырех тридцати утра. Он откинул шторы и свирепо посмотрел вслед удаляющемуся темно-красному автомобилю.