ехать мимо, не останавливаться. А он оказался добросовестным милиционером, остановился. Поэтому я говорю, что все зависит от случая. Зарекаться от тюрьмы нельзя, если живешь в обществе. Или надо уйти в тайгу и там жить одному, без друзей и знакомых.

Дело о двойном убийстве

Из рассказа осужденного Д.

— Сначала меня привязали к стулу и били током, противогаз надевали, ногами били. Потом ставили мне на голову стакан и ногами пытались сбивать его. Если промахивались, то попадали по голове. Потом цепляли меня к машине наручниками и таскали по земле. Иголки совали под ногти. Я очень часто сознание терял. Где-то на седьмой или восьмой день я уже все подписал…

Осужденный Д.

— Я родился в городе Североуральске. Родителей своих не знаю. Поэтому с самого детства скитался по приютам. Из Североуральска меня перевели в детдом в Таганрог. Там я окончил школу. Меня призвали в армию, где я освоил специальность механика по тяжелой технике. Вернулся из армии, и написал письмо в Якутию, в старательскую артель. И мне сразу пришел вызов, мол, приезжайте. Так я поехал работать в артели. Я приехал в феврале и сразу же стал полностью разбирать технику. Мы разбирали бульдозеры и опять собирали. Потом выезжали на полигон, где работали.

— В каком году вы приехали в артель?

— Ой, я не помню уже. Были восьмидесятые годы. Я там сезон отработал, получил благодарность за исправную технику. Получил деньги. И меня уже стали приглашать в другие артели.

— Там же, в Якутии?

— Нет, меня пригласили в Красноярск. Потом я опять уехал в Якутию. И так в общей сложности я работал в артелях двадцать лет.

— Платили хорошо?

— Очень хорошо.

— У вас есть жена, дети?

— Да, есть.

— Много детей?

— Да нет. Трое.

— Жена пишет в колонию письма?

— Ну, пока тишина…

— А вы пишете ей письма?

— Конечно.

— Какой у вас срок заключения?

— Двадцать лет.

— За что вы попали в зону?

— Получилось так: мы сезон отработали, а нам выплатили только часть денег. А я уже знал эту систему: если все деньги сразу не выплатят, то их могут не выплатить никогда. Я посмотрел, что такое дело, и сразу пошел в тайгу. В тайге можно вести частный промысел. В мае 1998 года я ушел в тайгу и только через год вышел обратно из тайги. Целый год я работал на себя. Я вышел из тайги с мешком золота, завернул в свою бывшую артель, показал им золото, они говорят: «Поехали, посмотрим на место, на месторождение, которое ты нашел». А я действительно нашел очень богатое месторождение, которое ни на каких картах не указывалось. И вот меня просят в артели: вези, мол, нас на это место. Дескать, проведем там геологическую разведку и начнем разрабатывать месторождение общими силами. И что, мол, в накладе я не останусь. Я согласился. А они очень сильно торопились поехать и поэтому меня торопили. Сначала они даже хотели заказать вертолет, чтобы сразу долететь до нужного места, но с вертолетом не получилось. Добираться нужно было далеко, за пятьсот километров. Мы сели в машину, доехали по гравийной дороге до озер. А дальше надо было идти пешком. Мы немного прошли, и я чувствую, что мне как-то не по себе стало. Что-то меня беспокоило. Тогда я их оставил, а сам пошел дальше. Им я сказал, что скоро подойду. И вот я ушел от них. Дошел до своего участка, сделал там что надо, пошел назад. Но сердцем чувствовал: что-то не так происходит. Я снял с себя весь груз…

— Какой груз?

— Золото. И я с пустыми руками пришел к ним обратно. Они даже не ожидали, что я вернусь пустой. Обыскали меня…

— Обыскали?

— Ну, как обыскали: я пришел к ним, оставил вещи, и пока туда-сюда ходил, вижу, что мои вещи лежат не в том порядке, в каком я их оставил. Значит, в моих вещах что-то искали. Но так ничего и не нашли. А потом я им сказал, что никуда с ними я больше не пойду. Они пошли обратно, к машине, а я взял лодку и поплыл вниз по течению. Я доплыл до места, где жил старик по кличке Короед, и у него остался рыбачить. Два месяца я у него жил, потом решил выйти в поселок, к людям. Когда вышел к людям, то оказалось, что меня уже повсюду искали. Потому что в тайге, где я раньше находился, нашли двух убитых старателей. И меня подозревали в их убийстве. Но я не мог их убить потому, что когда я выходил из тайги, я был, в то время, с одной рукой. То есть с одной рабочей рукой. Потому что вторую руку я отморозил, это было в мае 1999 года. И я даже палец себе отрезал. Полностью. У меня гангрена пошла. Я взял пассатижи и просто оторвал палец, поскольку был один, в тайге, помочь мне никто не мог. Потом, в больнице, мне еще поудаляли косточки, разворотили всю руку… Ну и вот, мне сказали: «Это ты мог убить тех людей». Сначала меня били и говорили: «Признавайся, что это ты застрелил их».

— Кто вас бил?

— Дознаватели.

— Вы признались?

— Ну, я не выдержал… Потом на меня стали навешивать еще пять убийств. Но потом эти обвинения сняли, потому что те люди оказались живыми. А первых двоих, убитых, оставили на мне. И приговорили на двадцать лет заключения. Им надо было меня засадить, и они меня засадили.

— Почему им надо было именно вас засадить?

— Потому что я первым вышел из тайги. Вообще в то время, когда были совершены убийства, в тайге было много других людей. Но я вышел из тайги первым. И меня сразу же арестовали. На суде я вину не признал. Судья меня спрашивает: «Это ваш почерк?» Я посмотрел, говорю: «Нет, не мой почерк». Они там сами дописали и расписались. А я в материалах следствия даже не расписывался. Потом оказалось, что убитых не застрелили, а убили другим способом. И снова стали переделываться все следственные бумаги. Меня так били, добиваясь признания… Весь поселок возмущался — слух-то пошел. Один милиционер, правда, хотел заступиться за меня. Так ему дали четыре года лишения свободы.

— А его-то за что осудили?

— Так за то, что полез меня защищать. И еще один подполковник тоже пытался меня защитить. Ему дали девять лет заключения. Оба они сейчас тоже сидят в этой зоне. В милиции не