была куда злее. Ну, не созданы просто мужчины для всех этих прогулок по бесконечным бутикам, магазинам, лавкам и лавчонкам. Только что же ему делать, если обзавелся своей женщиной, стисни зубы и терпи. Вот он и терпел, плетясь, нога за ногу следом за энергичной до отвращения подругой.

— Ваня! Ваня! — С противоположного тротуара ему махала какая-то элегантно одетая молодая дама. Аня сначала недоуменно посмотрела в сторону возмутительницы спокойствия, а потом приостановилась, сграбастав Ванину руку, демонстрируя, что это ее добыча, и так просто она ее не отдаст.

А дама уже грациозно перепорхнула на их сторону дороги.

— Как хорошо, Ванечка, что я тебя встретила! — Зачастила она, подбегая к ним вплотную. — Мне дядя Франц рассказывал, как ты ему здоровье поправил.

Да это же Варя, а похорошела-то как!

— Привет, Варенька! Не сразу тебя узнал, такая дама роскошная стала. — Разулыбался Ваня. — Я тоже очень рад тебя видеть. У тебя ко мне какое-то дело?

— Да, точно! Дело! Дядя Франц сказал, что по всем признакам ты владеешь минимум Средним Лечением. Ты просто обязан мне помочь.

— Варя! Ты говоришь загадками! — Возмутился Иван. — Ты что заболела?

— Да…. То есть, нет, не я. У меня подруга самая близкая, Лотта, очень сильно страдает. А наш, местный целитель сказал, что таким заклинанием, чтобы излечить ее не владеет. Сказал, что ей в Санкт-Петербург к Федорову ехать надо. А у Федорова запись на год вперед. А Лотта уже задыхается, она год просто может не протянуть.

— Варя, ты слишком преувеличиваешь мои возможности, мне очень далеко до Главного Целителя Санкт-Петербурга с его Большим Лечебным заклинанием. — Иван не знал, как потактичней отказать Варе. С одной стороны не хотел обидеть искренне к нему расположенную, и чего скрывать, очень симпатичную ему девушку, с другой, кто ему эта Лотта? К тому же он, и в самом деле, сильно сомневался, что справится там, где спасовал опытный городской целитель. — Что хоть у нее за проблема?

— Зоб ее душит. Уже такой отвратительный, с два моих кулака вырос, и все прибывает. — Варя для наглядности даже протянула к Ване свои кулачки, чтобы показать, как велик тот зоб.

— Варя, я никогда такое не лечил. К тому же у меня совсем нет маны, я же тебе уже рассказывал, мы ее каждый вечер практически полностью сливаем в накопители академии.

— Но ты, Ваня, хотя бы пообещай мне попробовать. А маны я тебе найду, сколько надо. Нет, даже вдвое больше от того, сколько потратишь. Пусть у тебя будет возможность еще кому-нибудь помочь. Завтра! Дай мне время до завтра, я принесу тебе накопители. Сколько тебе будет нужно?

— Да откуда я знаю! Я же еще и не видел ту девушку, которую ты просишь меня вылечить.

— Тогда я попрошу дать мне накопители побольше. Что останется верну потом. Итак, значит, завтра в два часа дня я буду ждать тебя около ваших ворот. Ты ведь мне не откажешь?

— Ну, хорошо, завтра в два.

— Ой, как здорово! — Хлопнула в ладошки Варя. — Тогда я сейчас же должна бежать, добывать для тебя ману на завтра. — И Варя, послав воздушный поцелуй в Ванину сторону, опрометью помчалась куда-то в сторону Екатерининского дворца.

У Ани разом испортилось настроение. Наскоро забежав в ту лавку, куда она тащила Ваню несколькими минутами ранее, Анна, поджав губки, направилась в сторону их академии. Ваня вынужден был идти следом, искренне не понимая, чем он так прогневил свою спутницу. Точнее, он, конечно, сообразил, что это ухудшение настроения прямо связано с их случайной встречей с Иноземцевой, но что в той встрече криминального?

— Аня, что случилось? Почему ты враз так насупилась?

Аня посмотрела в его сторону, как на сильно слабоумного, по слогам выговорила:

— Ни-че-го!

Так и добрели в полном молчании до женского общежития, где Аня, взглянув в Ванины глаза, произнесла:

— Знаешь, я сегодня у себя спать останусь, а то не высыпаюсь я в последнее время.

— Ну,… хорошо. — И Ваня побрел к себе. В принципе, не такое уж и страшное наказание, в последние недели Ани в его жизни даже черезчур много оказалось, начал немного уставать от ее общества, особенно во время сегодняшней «прогулки».

Васька тоже философски отнесся к тому, что сегодня их тет-а-тет с Пелагеей не удастся. Так что вечер они с другом провели, как в старые добрые времена, распивая чаи с плюшками, за откровенной мужской беседой.

На следующий день, сразу после занятий, Ваня вышел к воротам своей академии.

— Ваня! — Его знакомая махала ему рукой из стоящей недалеко пролетки.

Подошел, уселся. Варя скомандовала короткое:

— Трогай! — Извозчику. Видимо, дальнейший их маршрут уже оговорила заранее. Потом с натугой переложила саквояж, что стоял на сидении возле нее с противоположной от Вани стороны, на колени парня. — Вот! Дальше сам его таскай, тяжелый очень.

— Что там?

— То, что обещала. Ты открой, сам оцени, хватит тебе этого?

В саквояже оказались кварцевые накопители. Если все они заполнены полностью, то тут было никак не менее сотни тысяч единиц маны.

— И еще вот, если не хватит, — Варя протянула Ивану на ладошке переливающийся на солнце кристалл. — Дядя Франц сказал, что тут пятьдесят тысяч.

— Столько точно не потребуется! — Пораженно выдохнул Ваня, созерцая вожделенные накопители. Ведь у него же три достигнутых, но не пройденных барьера, на которыетребуется сто пятьдесят тысяч маны. Странное совпадение, ровно столько, сколько ее сейчас в предоставленных ему накопителях. Ну, плюс, минус.

Ехать пришлось не в само Царское Село, едва проехав по одной из крайних улиц, извозчик снова выехал из города, покатив куда-то на север. До белых медведей все же не доехали, через полчаса уже прибыли на место. Еще одна дворянская усадьба, или, как назвала ее Варя, мыза. Деревянная и не слишком большая, но с крестьянским подворьем точно не спутаешь, видно, что архитектор постарался.

— Здравствуйте, Саша! Вот, привезла, как и обещала! — Поприветствовала Варя вышедшего на крыльцо молодого мужчину.

— Здравствуйте, Варенька! — Мужчина легко сбежал по крутым ступенькам крыльца. — Александр! — Представился он Ване, протягивая руку для рукопожатия.

— Иван, — Ваня крепко пожал протянутую для приветствия руку.

Прошли внутрь. В большой комнате, которую так и хотелось назвать горенкой, настолько сказочно-былинной та выглядела, на расправленной