– Вижу, ты и правда решила испытать меня?

Софи улыбнулась.

– Мне помнится, что под лестницей я видел темный чулан, - грозно сказал Ист. - Хочешь оказаться среди щеток и скатертей?

– Боюсь, там довольно тесно.

– Здесь так много людей, ты не находишь? - глубоко вздохнул Истлин.

Софи кивнула.

Истлин обвел глазами зал. Хрустальные люстры, преломляя свет множества свечей, рассыпали вокруг себя водопады разноцветных огоньков, таких же ярких, как переливающиеся наряды кружащихся гостей. Ист разглядел в толпе Норта, Саута и Уэста. Все они увлеченно танцевали со своими дамами. Вдова Пауэлл все еще пребывала в объятиях премьер-министра. Вдовствующая графиня Нортхем, поглощенная разговором с лордом и леди Реддинг, наверное, обсуждала подробности пари. Полковник Блэквуд внимательно слушал Веллингтона и двух представителей Ост-Индской компании. Несколько других высоких гостей, заинтересовавшись беседой, повернулись в их сторону. Оглядев всех присутствующих, Истлин поначалу не заметил, что кое-кого не хватает. И только когда увидел, как его зять повел танцевать свою жену Кару, маркиз вдруг понял, кто уединился в глубине коридоров.

– Черт! Неужели мои собственные родители?

Софи весело рассмеялась.

– Больше всего на свете мне бы хотелось, милорд, чтобы по прошествии многих лет, когда мы оба будем уже в возрасте, тебе бы по-прежнему хотелось затащить меня в какой-нибудь чулан под лестницей.

– Уж будь уверена, так оно и будет.

В голосе Иста послышалась такая твердая решимость, что Софи невольно покраснела. К ним приблизились другие танцующие пары, и супругам пришлось на время прекратить разговор. Наконец Софи с Истлином снова отдалились от остальных и полностью овладели собой.

Огромное зеркало в позолоченной раме, подвешенное над входом в бальный зал, казалось, делало помещение еще больше и светлее. Отраженный свет множества свечей переливался всеми цветами радуги, отбрасывая разноцветные отблески на стены и потолок. Когда танцующая пара проплывала мимо дверей, Софи бросила, взгляд на свое отражение в зеркале, вызвав добродушную усмешку Истлина.

– Ничего не могу с собой поделать, - улыбнулась леди София, ничуть не смутившись. - К сожалению, я не обладаю твоей самоуверенностью, поэтому время от времени мне бывает нужно взглянуть на себя в зеркало, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

– Ты на самом деле так думаешь, Софи? Что я не имею привычки смотреться в зеркало из-за излишней самонадеянности?

– А разве нет? - Леди Истлин вопросительно изогнула бровь.

Ист лишь улыбнулся в ответ.

Софи неожиданно сбилась с ритма, что смутило ее даже больше, чем загадочная улыбка маркиза. Неужели она неверно судила о нем?

– Ни в одном доме, куда бы ты ни пришел, твое присутствие не остается незамеченным. Ист. Разве ты не знал?

– Нужно быть последним тупицей, чтобы не замечать таких вещей.

– Значит, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Ну, раз ты настаиваешь.

– Мне очень хотелось бы отдавить тебе ногу, милорд, но, боюсь, тогда мы не сможем танцевать. Временами ты бываешь совершенно невыносим.

– Совершенно? В совершенстве есть своя прелесть.

Прежде чем Софи нашлась что ответить, Истлин уверенно увлек ее за собой в самый конец бального зала, к французским окнам. Супруги оказались на открытой галерее. Ночь стояла прохладная и ясная. На небе сияло множество звезд, ничуть не меньше, чем бриллиантов на нарядах гостей. Истлин увел Софи подальше от света к мраморной балюстраде. Когда они надежно укрылись в тени, маркиз обнял жену и приник к ее губам. Встав на цыпочки, Софи обвила руками его шею. Вечерний воздух нес с собой прохладу, но ей было тепло в объятиях Истлина.

– Хороший отвлекающий маневр с твоей стороны, но, мне кажется, ты уходишь от темы нашего разговора, - прошептала она, когда маркиз оторвался от ее губ.

– Значит, мой маневр не удался, иначе ты бы даже не поняла, что я пытаюсь отвлечь твое внимание, - ответил Ист и снова поцеловал ее. - Я хочу отвезти тебя домой. Там найдется чулан попросторнее.

– Не слишком-то будет вежливо, ведь сегодняшний бал дают в твою честь, - проговорила Софи с сожалением в голосе.

– Бал устроили в честь полковника.

– Официально - да. Но Ост-Индская компания у тебя в долгу. Сингапурский проект будет реализован в течение ближайшего года, и тут, безусловно, твоя заслуга.

– Я не слишком горжусь сделанным. - Истлин помолчал, погруженный в свои мысли. - Теперь в Сингапуре будет полно наших солдат, объем торговли опиумом возрастет в сотни раз. У короны появится масса новых проблем, которые мы даже не можем представить себе сейчас. Мы еще не знаем, какова цена успеха, Софи. - Ист нежно коснулся пальцами ее щеки и медленно обвел контур ее губ. - А какую цену пришлось заплатить тебе? Скольким пожертвовать?

Софи покачала головой и ласково потерлась щекой о его ладонь.

– Ты имеешь в виду мое доброе имя? - насмешливо спросила она. - Я очень любила моего отца, но глупо отрицать, что репутации моей семьи нанесен серьезный ущерб еще до его смерти. Последующие события лишь закрепили ее дурную славу. Так что мне не пришлось идти на жертвы, сменив свое имя на твое.

– Для меня все несколько иначе. Мне пришлось столько раз выслушать отказ, предлагая свою руку и сердце, сколько не доводилось ни одному мужчине.

Софи тихонько рассмеялась, все еще прижимаясь щекой к руке мужа.

– Ты все еще переживаешь?

– Разве что чуть-чуть.

Софи нежно взяла его руку и прижалась губами к ладони.

– Если в твоей душе осталась рана, я сумею ее исцелить. - Продолжая сжимать руку мужа, Софи вновь заговорила, но уже без улыбки: - Я ни о чем не жалею. Ист. Возможно, я слишком жестока, но я абсолютно не испытываю жалости к Тремонту. Изгнание стало для него достаточным наказанием. Хотя, может быть, для него это даже более суровая кара, чем повешение. Его участь разделят с ним его друзья, а ведь их тоже вполне могли приговорить к виселице. Ты спас их от смерти. Они должны благодарить тебя за такой подарок.

– Или, наоборот, проклинать, - возразил Ист.

– Да, возможно, и так, - согласилась Софи.

– А как же Дансмор?

Софи закрыла глаза. Перед ее мысленным взором все еще стояла страшная картина: распростертое на полу неподвижное тело Гарольда и книги повсюду. Когда завал удалось разобрать, оказалось, что крови почти не было, лишь голова виконта, повернутая под неестественным углом, не оставляла надежды, что он жив. С той страшной ночи прошло уже два месяца, но воспоминания о случившейся трагедии еще не стерлись в памяти Софи.

– Его ждала гораздо более страшная участь за смерть миссис Сойер, да и епископы нашли бы способ посчитаться с ним. В том, что Роберт и Эсми могут считать смерть своего отца результатом несчастного случая, а не убийства, - милосердие Господне. Принц-регент проявил редкое великодушие, оставив поместье семье Дансмора. Тремонт-Парк теперь будет принадлежать Роберту, и здесь тоже исключительно твоя заслуга. Ведь именно ты ходатайствовал от его имени перед принцем.