Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«День был теплый, но дождливый и с порывистым ветром. Доклад был непродолжительный. В 3 часа между военной жел. – дор. платформой и водокачкой изобретатель Братолюбов показывал интересные опыты с его воспламеняющимися жидкостями. От смешения их происходит моментальное воспламенение, причем никакими средствами потушить огонь нельзя. Погулял недолго с Алексеем в садике»[381].
Впоследствии генерал А.С. Лукомский (1868–1939), находясь в эмиграции, подробно описал эту детективную историю в своих воспоминаниях:
«В декабре 1915 года из Министерства внутренних дел ко мне поступил запрос, на каком основании и для какой надобности распоряжением главного начальника Петроградского военного округа явно незаконно реквизировано несколько домов в Петрограде.
Я немедленно соединился по телефону с главным начальником Петроградского военного округа, князем Тумановым, и спросил его, правда ли это.
– Да, правда.
– На каком же основании Вами реквизированы эти дома и для какой надобности?
– По Высочайшему повелению. В точности и не знаю, что предположено делать, но эти дома приказано передать в распоряжение одного изобретателя, Братолюбова, под мастерские и под жилье рабочим.
– Кто Вам передал это Высочайшее повеление и почему Вы не доложили военному министру или не сообщили мне?
– Эти распоряжения я получил в виде писем на мое имя от великого князя Михаила Александровича; в письмах определенно сказано, что распоряжения делаются по Высочайшему повелению.
У меня не было никакого сомнения в подлинности подписи под письмами, и я думал, что военный министр и Вы об этом знаете. Тем более что по распоряжению второго помощника военного министра, генерала Беляева, в распоряжение этого же изобретателя назначаются рабочие – солдаты.
– Вам должно быть известно, что подобное распоряжение о реквизиции домов в городе законом не предусмотрено и явно незаконно.
– Но ведь распоряжение сделано от Высочайшего имени. Как же оно может быть незаконно?
– Незаконно потому, что законом не предусмотрено. Может получиться крупный скандал. Получив эти распоряжения, Вы обязаны были немедленно доложить военному министру. Военный министр доложил бы Государю, и недоразумение, конечно, выяснилось бы и было бы приказано эти распоряжения в исполнение не приводить.
– Как же мне быть? Завтра уже назначено выселение жильцов из одного из домов.
– Прошу вас, князь, распоряжение о выселении жильцов из реквизируемого дома временно отменить. А Вас прошу завтра, к 10 часам утра, быть у военного министра, захватив с собой все письма, полученные Вами от великого князя.
Затем я соединился по телефону с генералом Беляевым, который мне подтвердил, что и им получено письмо от великого князя Михаила Александровича с указанием, что по Высочайшему повелению он должен назначить в распоряжение изобретателя Братолюбова (указан адрес) рабочих солдат – в числе, которое последний потребует.
Я попросил и генерала Беляева быть на другой день утром у военного министра.
После доклада военному министру было решено всякие реквизиции пока приостановить, а мне было поручено устроить свидание великого князя с военным министром.
Великий князь Михаил Александрович был в это время в Петрограде.
Я в тот же день вызвал к себе начальника штаба великого князя генерала Юзефовича. От него я узнал, что, действительно, великому князю было дано какое-то поручение Государем императором. Но подробностей Юзефович не знал и обещал в тот же день доложить великому князю желание военного министра его видеть.
На другой же день великий князь был у военного министра; в результате их разговора было решено, что Его Высочество договорится о подробностях дела со мной.
Через день приехал ко мне Юзефович и сказал, что великий князь не может принять меня на квартире своей жены, так как там у него нет буквально угла, где можно было бы без помехи переговорить, и что, с разрешения вдовствующей императрицы, Его Высочество примет меня в Аничковом дворце.
В назначенный день и час я там был.
Великий князь рассказал мне следующее. Как-то один из великих князей доложил в Ставке Государю, что есть некий Братолюбов, изобретший замечательную все сжигающую жидкость, которую с большим успехом можно применить на фронте. Но что, к сожалению, главное военно-техническое управление, по обыкновению, отнеслось к изобретателю недоброжелательно: жидкость его не приняли, не произвели никаких опытов, а просто заявили, что она не нужна.
Великий князь просил разрешения привезти Братолюбова в Могилев и показать опыты с жидкостью Государю.
Государь заинтересовался и поручил великому князю переговорить с начальником штаба генералом Алексеевым и показать ему опыты с жидкостью.
Опыты состоялись на полигоне около Могилева. Великий князь Михаил Александрович, будучи в это время в Ставке, попал на опыты случайно.
Опыты дали блестящие результаты. Оказалось, что деревянные сооружения, приготовленные чучела и даже совершенно сырое дерево и сырая солома, облитые этой жидкостью, сгорают дотла, развивая страшный жар. Загорается же эта жидкость или самостоятельно под действием воздуха или от удара пуль, в которые вставляются капсюли с особым возбудителем.
Было доложено Государю, что пользоваться этой жидкостью можно различно; можно с аэропланов поливать постройки и поля с хлебом; можно особыми помпами поливать окопы противника; можно, наконец, устраивать особые резервуары в виде ранцев со шлангами и употреблять эту жидкость при атаках укрепленных позиций.
После опытов Государь решил, что Братолюбову заказ на жидкость дать надо и, обращаясь к генералу Алексееву, спросил, не будет ли правильно поручить кому-нибудь, по его, Государя выбору, наблюсти за правильностью и срочностью выполнения этого заказа. Генерал Алексеев ответил, что, по его мнению, это будет правильно.
Тогда Государь обратился к великому князю Михаилу Александровичу и сказал, что скоро на фронт тот не поедет и потому свободен, и поручил ему принять на себя руководство организацией дела по заказу этой жидкости и наблюсти за правильностью и срочностью выполнения этого заказа.
Великий князь ответил, что во всем этом он мало понимает, но что если ему помогут, то он с удовольствием примет на себя общее руководство.
На этом и было решено.
Все дальнейшее и явилось следствием совершенно неправильной постановки дела.
Нельзя не винить начальника штаба, генерала Алексеева, который должен был предвидеть, что могут получиться самые невероятные осложнения и что так заказы давать нельзя.