– А ты, Фолко?

Хоббит молча пожал плечами. Что-то здесь было не так, в этих цветущих и диких местах, какая-то неправильность, но какая – он уловить не мог.

Эльфы щедро восполнили их запасы, дорожной пищи Авари хватило бы, наверное, чтобы обойти пешком половину Средиземья, беспокоиться было не о чем; но тракт, начинавшийся внезапно, разом, и ведущий в марево неизвестности, тракт, вдоль которого не стояли селения, по которому не двигались караваны, – он начинал пугать.

– Вообще не пойму, где мы, – признался наконец Фолко. – Небо вроде б то же, и звёзды, а вот… ветер, что ли, другим стал?

Вместо ответа Торин опустился на колени, приложив ухо к земле, застыл надолго, плотно зажмурившись.

– Н-да, – поднялся он наконец. – Ничего не слышу, вообще. Никто не едет, не идёт, не строит ничего. Застыла земля, не шелохнётся, и так на множество лиг окрест.

– Вот и я говорю – точно по воздуху плывём, – добавил Малыш.

– Понесла ж вас сюда нелёгкая, – буркнул хоббит.

– Зато интересно! – тотчас парировал Маленький Гном.

Да, интересностей хватало.

Дни складывались с днями, вокруг всё начинало цвести и зеленеть. Торин отмечал зарубкой каждый вечер, потому что друзья начинали терять счёт времени.

Тракт вёл их почти строго на юг; далеко-далеко по левую руку, на самом пределе, доступном глазу, поднимались горы.

…А потом дорога внезапно кончилась, уткнувшись в ничем не примечательный холмик. Совершенно обычный, с одиноким дубом на вершине да порослью каких-то кустов у подножия.

– Хорошее место для секрета, – заметил Фолко, но за оружие не взялся.

– Вот уж на что не люблю по деревьям лазать, но на таком бы дубу и сам засел! – согласился Торин.

Они остановились. Пони сразу же принялись щипать свежую травку и вообще не выказывали ни малейшего беспокойства.

Фолко на всякий случай поднял вверх безоружные руки и медленно зашагал к холму, чуть ли не по пояс утопая в свежем – когда только успело подняться? – разнотравье.

Гномы – за ним.

…Он не ошибся.

Воины Срединного Княжества, несмотря ни на что, несли постоянную стражу у границ. Высокие, худощавые, с длинными усами, в доходящих почти до колен кольчугах и островерхих шлемах, оставлявших открытыми лица. К удивлению хоббита, среди пограничной стражи оказалось несколько девушек, на вид – совсем молодых. На поясах они носили короткие кинжалы, а на перевязях – целые батареи склянок и скляночек.

– Невысоклик Фолко, сын Хэмфаста, гномы Торин, сын Дарта, и Строри, сын Балина, – на всеобщем, но с сильным акцентом проговорил старший дозора, – добро пожаловать в Срединное Княжество!

…Невесть откуда под копыта весело трусивших пони вновь лёг хороший, широкий тракт. Понемногу приближались горы; весело журчали многочисленные ручьи; пытаясь притворяться большими и солидными, и оттого негромко бурля на камнях, бежали речушки и речки.

С востока надвинулись дремучие чащи, но уже здесь, по их краю, вдоль тракта тянулась череда отдельных ферм и хуторов. Богатые, зажиточные – просторные дворы, мощные срубы, крытые тёсом крыши. На тракте стали попадаться повозки, запряжённые не лошадьми или волами, а могучими зверообразными быками: мощные лобастые головы, широкая грудь, копыта чуть не в полтора раза больше, чем у обычных. Шкуры матово поблёскивали, лоснилась короткая густая шерсть. Крутые рога загнуты, как у баранов.

Конечно, по дороге друзья расспрашивали сопровождавших их воинов. Но старший эскорта лишь усмехался в усы.

– Эльфы, друзья наши, предупредили, что вы появитесь. А говорить с вами другие будут. Мы – стража порубежная, слова – не наше дело.

– А от кого же охраняете? – не унимался Малыш. – Какие лиходеи вам грозят? Откуда?

– Лиходеи? – не понял старший. Две девушки со скляницами на перевязях заулыбались, и Маленький Гном немедленно покраснел.

– Ну да, лиходеи. Просто так стражу посредь чистого поля никто не ставит, – несколько раздражённо бросил он.

– Мы не от тех, кто снаружи, досточтимый гном. Мы от тех, кто внутри.

– Это как? – хором удивились и Фолко, и Торин.

– У вас лиходеи прямо здесь, в Княжестве? А принц Форвё говорил…

– Нет у нас никаких лиходеев в Княжестве, – решительно вступила одна из хихикавших девушек, с чёрной косой до пояса и столь же чёрными большими глазами. – Так просто к нам не зайти, так просто нас не найти. И потому, если кто из наших случайно забредёт за черту – может назад не вернуться.

– Не потому, что чудовища, а потому, что пути не будет, – подхватила другая, медно-рыжая её товарка.

– А… а как же мы прошли? – растерялся хоббит.

– На вас благословение самого принца, – пояснила черноволосая. – Вам путь был открыт. Никто другой к нам дорогу и не найдёт, в трёх дубах заплутает.

– Так уж испокон веку повелось, – кашлянул старший. – Иначе, думаете, разве бы Гондор сюда не добрался, когда они до Рунного моря дошли и даже дальше?

– А нам Гондор здесь не нужен, – решительно сказала рыжая. – Никто не нужен, кроме друзей наших, эльфов, да Чёрных Гномов ещё. Но у них свои заботы, там, под землёй…

– Так что ж вас, завеса какая защищает? Как вокруг Дориата в стародавние времена, майа Мелиан поставленная? – щегольнул познаниями Фолко.

– Про то не с нами, порубежниками, говорить надо, – покачал головой старший. – Да, впрочем, уже город близко, там всё и узнаете.

…Они, конечно, что-то недоговаривали, эти красивые и сильные люди. Девушки со склянками, где осургученными пробками заперты разноцветные жидкости – зачем они там? Чтобы останавливать неосторожных путников, вообще-то и обычного плетня хватит, как на любой ферме, чтобы скотина в лес не убрела. Для чего тут этакий отряд, до зубов вооружённый? От кого защищаться?

Но, само собой, лишних вопросов он не задавал.

…Городок взметнулся перед ними внезапно, только что шумел влево от дороги вековой бор, журчала вода под каменным мостом, изогнувшимся крутой аркой – и вдруг за холмом, за поворотом, словно из-под земли выросли высокие тонкие башни, разбежались улицы, растворяясь в пригородах и огородах.

Каждая из башен на страшной высоте заканчивалась широким шаром, словно булава; а шар – островерхой кровлей со шпилем.

Крепостных стен вокруг городка не было совсем, и он привольно расплескался по берегам неширокой речки, заключённой в каменные одеяния набережных.

Здесь хватало народу; глазеть на новоприбывших сбежалось множество зевак.

Вестроном, или всеобщим языком, принятым на западе Средиземья, здесь, похоже, почти не пользовались – речь была хоббиту непонятна, а вывески над многочисленными лавками и лавочками сделаны невиданным ранее письмом.