– Что ж, – сказал король, – я отрекаюсь от своего трона и отдаю моё королевство тебе, Эзмия.

Едва он умолк, Колдунья победно расхохоталась. Пламя в чаше взметнулось вверх, и в небо устремился столб чёрного дыма.

– Совсем ведь не сложно, правда? – спросила Эзмия, широко ухмыляясь.

Она снова щёлкнула пальцами, и растения бросили принцессу Надежду прямо в руки матери. Семья воссоединилась всего на миг, и растения снова прижали их к стене.

– Так, перейдём к Королевству фей, – сказала Эзмия с лучезарной улыбкой.

Растения перенесли всех фей от стены к краю чаши.

– Ты знаешь, что нужно сказать, Эмеральда. – Эзмия изучала свои ногти и даже не удостоила фею взглядом. – Давай побыстрее, а то не хочется затягивать… Или тебя тоже нужно убедить?

Растения обвили сосуд с душой Феи-крёстной и подняли его над пламенем. Все феи разом ахнули.

– Если от этого твой гнев утихнет, то ладно. Я отдаю тебе Королевство фей, – сказала Эмеральда против своей воли.

Пламя взметнулось ещё выше, а чёрный дым стал гуще. Эзмия прикрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением и едва сдерживая переполнявший её восторг. Она много веков ждала осуществления своего плана, и вот наконец всё шло так, как она задумала.

Колдунья выкликала правителей одного за другим и вынуждала их отказываться от своих королевств. Со слезами на глазах и тяжестью на сердце Белоснежка, Спящая Красавица, Рапунцель и Тролбэлла отдали Колдунье свои королевства. И с каждым разом фиолетовое пламя вздымалось всё выше и выше, а дым густел.

– Прежде чем ты меня снова повесишь на стену, хочу тебе кое-что сказать. – Тролбэлла, насупившись, смотрела на Колдунью исподлобья. – Ты прервала мои танцы, и я тебе никогда этого не прощу.

Колдунья, да и все остальные в амфитеатре недоумённо посмотрели на маленькую королеву троблинов, не зная, что ответить на её заявление. Наконец осталась только одна правительница, не отдавшая ещё свой трон и королевство.

– Итак, я вызываю Красную Шапочку, королеву королевства Красной Шапочки.

Шапочка пискнула, услышав своё имя. Растения поднесли её к чаше. Фрогги отчаянно боролся с растениями, пытаясь освободиться и не дать им забрать у него любимую.

– Королева Шапочка, отдаёшь ли ты мне добровольно своё королевство? – беспечно спросила Колдунья, будто это уже было дело решённое.

Шапочка взглянула на Фрогги и на Джека со Златовлаской, чтобы собраться с духом. Она понимала, что, если отдаст своё королевство, Колдунья успешно завоюет мир.

– Ну, – выдавила Шапочка, – я сомневаюсь, что у меня есть на это право.

У Эзмии с лица мигом слетела торжествующая улыбка. Напряжение в амфитеатре накалилось до предела.

– Что-что? – спросила Эзмия, осклабившись.

Шапочка побелела как полотно.

– Я могу объяснить, – поспешно сказала она. У неё тряслись руки. – В отличие от всех остальных здесь, я выборная королева. Моё королевство не принадлежит мне одной. Оно принадлежит всем его гражданам.

Коннер, Джек, Фрогги и Златовласка глядели на неё с гордостью. Даже если Шапочка выиграла им всего только лишнюю минуту, она не принадлежала Колдунье.

Эзмия угрожающе смотрела на Шапочку и обдумывала следующий шаг.

– Ладно, – сказала она, – тогда я просто убью всех жителей до последнего в твоём королевстве, пока ты не останешься единственной.

– Нет! – заорала Шапочка. – Я солгала! Власть принадлежит только мне! Королевство называется королевством Красной Шапочки, а не республикой шапочек!

Злобная ухмылка расползлась по лицу Колдуньи.

– Тогда отдавай его мне, – приказала она.

Глаза Шапочки наполнились слезами. Ей даже в голову не приходило, что у неё отнимут её самую дорогую ценность – её королевство.

– Я, королева Красная Ша… – начала Шапочка, но у неё сорвался голос.

– Заканчивай, – теряя терпение, подгоняла её Эзмия.

– Я… я… я… – с трудом выговаривала Шапочка, – я добровольно отдаю моё королев…

– ЭЙ, ЭЗМИЯ! – у Шапочки за спиной вдруг раздался чей-то голос. Все увидели, что посреди амфитеатра стоит… Алекс. Она задыхалась и обливалась потом – девочка вскарабкалась на колонну.

– Алекс! – ахнула Шарлотта.

Колдунья рассердилась, что их прервали, когда Шапочка уже почти договорила.

– Это ещё кто? – спросила она у Румпельштильцхена.

– Не знаю, – покачал тот головой, – первый раз её вижу.

Алекс прошла по колизею. Она с трудом дышала и падала с ног от усталости.

– На твоём месте, девочка, я бы развернулась, подошла к краю и сбросилась на землю! – сказала Эзмия. – Поверь, это будет менее мучительно, чем то, что я…

– Я ТЕБЯ НЕ БОЮСЬ! – выкрикнула Алекс.

В амфитеатре повисла тишина. Даже пламя, казалось, ревело не так яростно.

– Что ты сказала? – спросила Колдунья.

Алекс поняла, что пришло время задеть гордость Эзмии, но времени оставалось очень мало.

– Я сказала, что не боюсь тебя, – повторила девочка. – Всю свою жизнь я противостояла девочкам вроде тебя: ты хочешь всё, потому что ничто не может сделать тебя счастливой! Ты не всемогущественная и грозная колдунья, Эзмия, ты – ничтожество! И не важно, кого ты убьёшь или что завоюешь, люди всегда будут испытывать к тебе жалость и смеяться над тобой!

Все затаили дыхание. Эзмия старалась сохранить на лице невозмутимое выражение, но все присутствующие понимали, что она оскорблена: её волосы потрескивали и искрили, а глаза метали молнии. Колдунья сошла с трона и медленно направилась к Алекс. Та потянулась за своим мешком и, нащупав в нём Чудотворный жезл, почувствовала, что он ожил от её прикосновения. Алекс удалось забрать гордость Эзмии.

– Что ж, надеюсь, это маленькое представление стоило того, потому что это последнее, что ты сделала, – сказала Эзмия и направила палец на Алекс.

Из пальца вырвалась фиолетовая вспышка, и в тот же миг Алекс перелетела через весь амфитеатр и взмыла в воздух.

– АЛЕ-Е-Е-Е-ЕКС! – заорал Коннер со стены.

Всё произошло так быстро, что Алекс даже не поняла, что случилось. Крик брата был последним, что она услышала, а яркая вспышка последним, что она увидела. Амфитеатр становился всё меньше и меньше, а она взмывала всё выше и выше в небо.

Зрение, слух и все чувства исчезли, будто Алекс погружалась в очень глубокий сон…

Медленно, по одному, Алекс открыла глаза. Она лежала на земле и смотрела в тёмный потолок. Алекс не знала, где она, и не помнила, как здесь очутилась, но поднялась на ноги и огляделась.