в них нуждалось, а они плевать хотели на китов и рыбу. Близорукие, да и Грант пытался уговорить их на изменение проекта, но они не соглашались, а политика — это искусство возможного».

Наконец, болезненно, беседа закончилась. Вошла Шарон, робко улыбаясь оттого, что она обручилась с одним из ребят Бертрама, но она это понимала лучше, чем Аллан Торри. Это была только игра. Бертран победит, а Грант уйдет на покой и никому никакого вреда.

Как он мог сказать им, что так больше не получалось. Объединенная партия стала не самой чистой партией в мире, но по-край-ней мере в ней не было фанатиков. А по всему миру поднимались сектанты. Друзья Народа были на марше, а все это случалось и раньше, все это снова и снова рассказывалось в этих асептически чистых книгах на полках над ним.

ПОМОЩНИКИ БЕРТРАНА АРЕСТОВАНЫ МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫМ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ !!! МБР ЗАХВАТЫВАЕТ ТАЙНЫЙ СКЛАД ОРУЖИЯ В ШТАБ-КВАРТИРЕ БЕРТРАНА. НАМЕКАЮТ НА ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ.

Чикаго. Пятнадцатое мая /ЮПИ/ — агенты МБР арестовали здесь пять главных помощников сенатора Харви Бертрана за то, что правительственные чиновники называют одним из самых подлых когда-либо раскрытых заговоров.

Грант без удовлетворения прочел сообщение на своем настольном дисплее. Все вышло согласно плану и ничего больше не оставалось добавить, но он ненавидел это.

По крайней мере, сработано чисто. Улики были налицо. Ребята Бертрама могли получить свой суд, отводить присяжных, отводить судей. Правительство откажется от своих прав по тридцать первой поправке и позволит судить дело по старым правилам противоборства сторон. Это уже не имело значения.

Затем он прочел мелкую печать внизу:

«Были арестованы: Грегори Каламинтор, девятнадцать лет, прес-секретарь Бертрана; Тимоти Джордано, двадцать два года, секретарь; Аллан Торри, двадцать два года, административный помощник...

— Боже мой, что же мы наделали!

Он не шевельнулся, когда загудел интерком мисс Экридж.

— Ваша дочь на четвертом канале, сэр. Она, кажется, расстроена.

— Да.— Грант резко ударил по кнопке. Лицо Шарон появилось в поле зрения. Ее косметика была пересечена длинными бороздами слез. Она выглядела старше, чем была, очень похожей на свою мать.

— Папа! Они арестовали Аллана! И я знаю, что это неправда, он не имеет никакого отношения к ядерному оружию! Многие сотрудники мистера Бертрана говорили, что в этой стране никогда не будет честных выборов. Они говорили, что Джон Грант об этом позаботится! Я отвечала им, что они неправы, но они были правы, не так ли? Ты сделал это, чтобы остановить выборы, так ведь?

Сказать было нечего, потому что она была права. Но кто мог услышать?

— Я не знаю, о чем ты говоришь? Я только видел сообщение трилевидения об аресте Аллана, ничего больше. Приезжай домой, киска, и мы поговорим об этом.

— Ну, нет! Ты не заманишь меня туда, где доктор Поллард сможет сделать мне милый дружеский укольчик и заставить забыть об Аллане! Нет! Я останусь с моими друзьями и дома не буду, папочка. А когда я обращусь к газетам, то они, я думаю, меня выслушают. Я еще не знаю, что скажу им, но я уверена, что люди мистера Бертрана что-нибудь придумают. Как вам это нравится, мистер Бог?

— Все, что ты скажешь прессе, будет ложью. Ты ничего не знаешь.

Вошел один из его помощников и теперь покинул кабинет.

— Ложью? А где же это я научилась лгать? — Экран померк.

Неужели они были столь хрупкими, спросил он себя. Все, доверие и любовь, смогли исчезнуть так быстро, неужели они были такими хрупкими?

— Сэр?

Это был Хартман, его помощник.

— Она звонила из Шампани, Штат Иллинойс.— Штаб-квартира Бертрама, о которой они думают, что мы не знаем. На телефоне одно из тех устройств, гарантирующих непрослеживание.

— Доверчивые ребята, а? — заметил Грант.— Поставьте несколько надежных людей следить за тем домом, но ее не трогайте.— Он встал и ощутил столь сильный приступ тошноты, что вынужден был ухватиться за край стола.— Удостоверьтесь, черт возьми, что они ее не тронут. Понятно?! — выкрикнул он.

Хартман стал так бледен, как и Грант. Шеф пять лет не повышал голоса на своих сотрудников.

— О, да, сэр, понял.

— Тогда убирайтесь отсюда.— Грант говорил размеренно, пониженным тоном и этот механический холодный голос был ужасней, чем крик.

Он сидел один, уставившись на телефон. Что пользы было теперь в его власти?

«Что мы можем сделать? То, что Шарон была обручена с этим парнем не было общеизвестно. Он отговорил их от формальной помолвки, пока это нельзя будет объявить в Национальном соборе и они не смогут устроить большой светский прием. Было что-то, что можно было сделать для них со временем, но...

Но что? Он не мог освободить паренька. Такой не станет хранить молчание в качестве цены за собственную свободу. Он возьмет Шарон в газету через пять минут после своего освобождения, а заголовки, в результате, уничтожат Липскомба, Объединенную Партию, Кодоминиум и — мир. Газетчики послушают дочь совершенно секретного начальника тайной полиции страны.

Грант выступал код на коммуникаторе, затем другой.

— Да, мистер Грант?

— Вы одни?

— Да.

Разговор был болезненным и долгая задержка, пока сигналы . достигли Луны и возвращались обратно, не делала его легче.

— Когда отбывает из Солнечной системы ближайший боевой корабль КД? Не колониальный корабль, и уж особенно не тюремный. Военный корабль.

Еще долгая пауза. Даже дольше, задержка.

— Я полагаю, что-нибудь можно будет устроить,— сказал Гранд Адмирал.— Что вам нужно?

— Мне надо...— Грант поколебался, но нельзя было терять времени. Времени не было вовсе.— Мне надо место для двоих очень важных политзаключенных. Женатой пары. Экипаж не должен знать кто они и всякий, кто узнает, должен оставаться вне Солнечной системы по меньшей мере пять лет. И я хочу, чтобы их поселили на хорошей колониальной планете, в достойном месте. На Спарте, наверное. Со Спарты никто никогда не возвращается. Можете ли вы это устроить?

Грант мог наблюдать перемены в лице Лермонтова, когда слова достигли его. Адмирал нахмурился.

— Это достаточно важно. Мой брат, мистер Мартин, после объяснит все, что вам нужно знать. Заключенные будут доставлены сегодня ночью, Сергей. Пожалуйста, подготовь корабль. И... и пусть

это будет не «Саратога» . На ней служит мой сын и он узнает одного из заключенных.— Грант с трудом сглотнул.— На борту должен быть капеллан. Ребят надо будет обвенчать.

Лермонтов снова нахмурился, словно гадал, нс сошел ли с ума Джон Грант. И все же он нуждался в Грантах, в них обоих, и разумеется Джон Грант не попросил о такой услуге,