Огромный скелет, по крайней мере, девяти футов ростом. Его ребра изогнулись вверх, кости вытянулись, искривились, на каждой были ветвистые рога из бледного металла, но это был человеческий скелет.

Магия щелкнула и засияла, как внезапно натянувшийся отрез серебристого шелка. Над скелетом появилась женщина, полупрозрачная фигура, парящая над костями на одном уровне со мной. У нее была смуглая кожа и большие карие глаза. Золото окрасило ее полные губы и припудрило ресницы. Иссиня-черные волосы мягкими локонами ниспадали по ее спине. На ней была диадема из тонкого золота, такая воздушная и замысловатая, что казалась скорее плетеной, чем кованой. Две золотые крылатые змеи, выполненные с тщательной детализацией, обвились вокруг ее рук, их тонкие, как паутина, крылья обнимали ее запястья.

Она была похожа на меня.

Нет, подождите. Не так. Я была похожа на нее.

Давление на меня усилилось. Магия Мишмара ждала, как колоссальный молот, занесенный над моей головой. Если он упадет на меня, то раздробит каждую косточку в моем теле.

Магия сбила меня с ног, я опустилась на колени.

Я залезла в карманы и вытащила остатки «Погибели», завернутые в ткань. Они идеально накладывались на скелет внизу. Тот же материал, не металл и не кость, но и то, и другое. Бледно-фиолетовое сияние, как и от костей, исходило от клинка «Погибели».

Магия проникла в мой разум, и я услышала, как одно и то же слово снова и снова шепчут в моей голове.

— З'эмир-амит. З'эмир-амит. З'эмир-амит.

О, боже мой. Я знала это имя. Я читала о ней. Я изучала ее легенды, но никогда не думала, что наткнусь на что-нибудь из ее легенд, потому что она была мертва уже тысячи лет. Мертва и похоронена в далеком Ираке, где-то на восточном берегу реки Тигр. Это имя принадлежало костям передо мной. Я это чувствовала. Я знала эту магию.

Я смотрела на останки моей бабушки.

Она хотела, чтобы я произнесла ее имя. Она хотела знать, что я все поняла. Я открыла рот и произнесла его вслух.

— Семирамида.

Ее магия окатила меня, не ударом молота, а каскадом силы, изливающейся на меня, словно я стояла под водопадом.

З'эмир-амит. Носительница Ветви. Щит Ассирии. Великая царица Семирамида. В моей памяти всплыла строчка из книги Сарчедона: «Когда она обращает на тебя свой взор, он подобен золотому сиянию полудня, и ее улыбка ярче и великолепнее, чем закат в пустыне… Смотреть на нее с открытым лицом — значит навсегда остаться рабом Великой Королевы».

Она правила древней Месопотамией. Врата Вавилона носили ее имя, но на протяжении веков она снова и снова возвращалась в свою любимую Ассирию. Она строила стены своих городов, она возглавила свою армию и вдохнула жизнь в свои первые висячие сады.

Я носила частичку ее с собой все эти годы и никогда не знала об этом. Ворон вообще знал, откуда взялась «Погибель», когда отдал ее мне? Если он знал, то, должно быть, хотел, чтобы я убила Роланда клинком, сделанным из костей его матери. Как поэтично.

Фигура Семирамиды поплыла вперед. Магия зажала меня в своих челюстях и подняла в воздух. Я поднялась над платформой, меня держали так крепко, что я даже не могла дышать.

Семирамида добралась до меня. Ее темные глаза смотрели в мои. Я уставилась в глубину ее карих радужек и увидела бездну. Время исчезло. Сила била меня, снова и снова обрушиваясь на мой разум. Первая волна взломала мою защиту, вторая разрушила ее, а третья воспламенила мой разум. Все мои секреты, страхи и тревоги лежали перед ней, и она впитывала их, как изголодавшийся вампир. Это было все равно, что быть брошенным в самое сердце солнца и чувствовать, как его бушующий огонь поглощает тебя.

Ее ярость пропитала меня. Мой отец забрал кости моей бабушки из места ее упокоения в Ираке и привез их сюда. Она ненавидела это. Ее магия, ее гнев и ее горе пропитали каждый дюйм Мишмара и превратили его в ад на земле.

Горячие слезы залили мои щеки. Я плакала.

Она узнала меня. Она знала, кто я такая. Это было так, как если бы я была внучкой разрушительного урагана или безумного монстра, который так долго сокрушал и разрушал, что больше не помнил, как воспитывать своих детенышей, но он все еще узнавал свою собственную кровь и пытался быть нежным и удерживать свой собственный гнев от уничтожения меня.

Магия отпустила меня. Я опустилась на пол, приземлившись на ноги, передо мной маячил полупрозрачный образ Семирамиды. Единственный костяной клинок соскользнул со скелета и приземлился у моих ног.

Дар.

«Погибель» с грохотом упала на пол передо мной. Рукоять развалилась, выпустив сломанный клинок. Я вставила в нее новый клинок, и рукоять запечаталась, прикрепившись к новому мечу, словно они были выкованы вместе. Я подняла его. Это была не «Погибель». Клинок был на четверть дюйма длиннее и немного тяжелее, но на ощупь казался правильным. Я точно знала, как бы я его назвала.

Я подняла голову. Моя бабушка ушла, ее магия исчезла. Она не исчезла. Она просто отступила назад, ожидая. Она пропустила бы нашу вечеринку, если бы ее не потревожили.

Я вернулась к двери. Металлическое колесо торчало из стены у выхода. Я крутанула его и услышала лязг металлического моста, вставшего на место. Я вышла на мостик и увидела Кэррана, бегущего по мосту. Остальные ждали на выступе, глядя на нас.

— Ты в порядке?

Я сглотнула и кивнула.

— Не заходи в комнату, она убьет тебя. Пока никто не войдет, мы можем перейти на другую сторону.

— Она кто? Что, черт возьми, там было? — спросил Кэрран.

— Кости моей бабушки.

Кэрран открыл рот, закрыл его и, наконец, произнес:

— Твоя бабушка — магия Мишмара?

— Она хочет вернуться к Тигру. Она ненавидит это место. Я немного вытащила «Саррат» из ножен. — Смотри, она подарила мне новый меч.

Кэрран вгляделся в него.

— Он похож на «Погибель».

— Это потому, что они оба сделаны из ее костей.