– Ты можешь пообещать мне кое-что?

– Скажи что, и я подумаю, – прозвучал стандартный ответ. Фаусто уже забыл, когда слышал от сына другие слова. Или хотя бы произнесенные другим тоном.

– Пожалуйста, постарайся как можно реже выходить из дома в ближайшие дни. А если получится – не выходи совсем.

– Почему?

– Возможны беспорядки, – негромко ответил Фаусто. – И лучше держаться от них подальше.

На этих словах сын неожиданно развернулся, уселся на диване и посмотрел Конелли в глаза:

– Ты тоже будешь держаться от них подальше?

– Ты знаешь, что нет.

– Тогда почему я должен?

– Потому что я – агент GS…

– А я – гражданин!

– И еще я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось… – попытался продолжить Конелли, но Майк его перебил, поскольку, как выяснилось, у него было что сказать еще:

– И почему ты называешь исторические события «беспорядками»? Кто дал вам право затыкать нам рты?

– Кому вам? – растерялся Конелли.

– Пингерам! Мы не допустим принятия фашистского «закона Томази»!

И Фаусто с горечью понял, что последнее время сын смотрел и слушал не только слащавого блогера.

– Как не допустите?

Однако в детали Конелли-младший решил не вдаваться, ограничился лозунгами.

– Мы – такие же граждане Америки, как все остальные, и мы не позволим превратить нас в рабов.

– Никто не собирается превращать вас в рабов, Майк.

– Тебе не понять, – резанул в ответ сын.

И принялся обувать кроссовки, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать разговор.

Впрочем, он и начинать его не хотел.

– Куда-то собрался? – растерянно спросил Конелли.

В ответ – тишина… Нет, не тишина: с улицы – как по заказу! – раздался выстрел. Майк вздрогнул.

– Видишь, что происходит? – всплеснул руками Фаусто. – Ты думаешь, это шутки? Нет, черт побери – не шутки! Все будет по-настоящему, Майк: кровь и стрельба.

– Я не боюсь! – закричал в ответ сын. – Я хочу, чтобы по-настоящему! Я хочу, чтобы все вокруг поняли, что пингеры – это люди!

– Все считают пингеров людьми!

– Не ври мне!

Майк оттолкнул отца и выскочил в коридор.

– Куда ты?!

– Не твое дело!

– Сын…

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

И сразу же прозвучал еще один выстрел, за которым последовала длинная автоматная очередь. Конелли подошел к окну, осторожно выглянул и вздохнул, увидев бегущего по мостовой мужчину в короткой куртке, спортивных штанах и кроссовках. В руке мужчина держал укороченный пистолет-пулемет, из которого только что дал очередь в преследователей, и когда Фаусто оказался у окна, беглец как раз намеревался повторить ее: остановился, развернулся, вскинул оружие, но получил пулю в голову от подоспевшего полицейского дрона и рухнул на асфальт.

Инцидент закончился.

Один в череде многих.

Конелли поднес к лицу коммуникатор и тихо сообщил:

– Он выходит.

– Вижу… – фоном прозвучал шум борьбы, сдавленное ругательство, обрезанный выкрик: «Вы не имеете права!» и еще одно ругательство. Затем старый приятель Фаусто из Оперативного департамента коротко доложил: – Взяли.

– Помяли?

– Не сильно. Но сопротивление аресту я ему пришить смогу. Посидит дней пять во внутренней тюрьме GS, потом я заберу заявление, скажу, что ошибся, и мы его отпустим на все четыре стороны. Суда не будет, а значит, запись в личном деле не появится.

Досье Майка останется чистым, и у парня не будет ограничений на работу.

– Спасибо, дружище, я твой должник.

– Ты не первый, Фаусто, мы выделили целое крыло для неразумных отпрысков сотрудников, – судя по звуку, оперативник усаживался в машину. – Кстати, за тобой приехали… – А следующую фразу он произнес удивленным тоном: – Бронированный внедорожник, шофер и два телохранителя? И дрон прикрытия?

– Я веду сложное расследование, и меня уже пытались убить.

– Удачи.

– Спасибо!

Конелли отключил коммуникатор, тут же принял вызов от телохранителя, сообщившего, что ожидает внизу, подтвердил, что выйдет через пару минут, и принялся собираться.

///

– Ты когда-нибудь возил девушку к океану?

Конелли, который ожидал любого вопроса, кроме этого, сбился и удивленно поднял брови:

– Извините?

– Ты не расслышал? – удивилась в ответ Лариса. – Здесь действительно немного шумно… – Они разговаривали на открытой террасе, однако легкий ветерок не мешал, не уносил слова. – Или ты отвлекся и не слушал меня?

– Я расслышал, – взял себя в руки Конелли. – Просто ваш вопрос показался неожиданным и не имеющим отношения к делу.

– Ты сказал, что хочешь поговорить.

– Именно так.

– В таком случае будем говорить не только о том, что интересно тебе, специальный агент…

Лариса чуть подняла брови.

– Конелли, – подсказал Фаусто.

– В таком случае, будем говорить не только о том, что интересно тебе, специальный агент Конелли, но и о том, что интересно мне, потому что я в настроении поболтать, – Лариса развела в стороны руки и потянулась, улыбаясь солнцу и легкому ветерку. А Конелли торопливо отвел взгляд от выставленной напоказ груди; он не был ханжой, но не считал возможным пялиться на красивую женщину. Только не во время серьезного разговора. Лариса встретила гостя в домашнем платье, чуть-чуть не доходящем до колен, ткань которого, как вскоре выяснилось, оказалась игриво-тонкой, а бюстгальтер молодая женщина не надела. – Ты когда-нибудь возил девушку к океану? В пикапе… Именно в пикапе… Теперь я понимаю, что пикап – это очень важная деталь таких историй, можно сказать: ключевая деталь, ведь он дает ощущение полной, совершенно невозможной свободы. – Она запрокинула голову и зажмурилась, вспоминая, наверное, самый счастливый день в жизни. – Пикап необходимо подогнать к линии прибоя и купаться до одури… плавать, бегать по волнам, валяться на песке, снова купаться – до тех пор, пока не начнет темнеть. Потом разжечь костер, закутаться в одеяло – одно на двоих, разумеется, это тоже важная деталь, – и смотреть, как прячется в ночи гигантский океан. Прячется так ловко, будто его никогда не было. Потом заняться любовью в кузове пикапа с неистовством самого первого раза. И такой же страстью. Потом лежать на спине и смотреть на звезды… Звезды обожают океан и прыгают в него по ночам, ты об этом знал? Звезды любят купаться… Потом снова заняться любовью… заснуть… проснуться… снова заснуть… и встретить рассвет в его объятиях. – Лариса помолчала. – В твоей жизни было что-нибудь подобное, специальный агент Конелли?