Благодаря своей жестокости, которая была сравнима с жестокостью монголов, покоривших Азию, Кортес и его люди смогли захватить сокровища ацтеков, мародерствуя «как маленькие дикие звери… каждого из них обуяла жадность», так гласит источник, написанный в XVI веке по свидетельствам очевидцев. Были захвачены эксклюзивные предметы, включая «ожерелье из тяжелых камней, сандалии потрясающей работы, браслеты, браслеты на ногу с маленькими золотыми колокольчиками и черепаховая диадема, символ правителя, которую мог носить только он сам».

Золото было снято со щитов и прочих предметов и расплавлено в слитки, изумруды и нефрит были просто разграблены. «Они забрали все»[908].

И даже этого было недостаточно. Одним из величайших злодеяний раннесовременного периода стало то, что во время религиозного праздника были перебиты вся знать и духовенство Теночтитлана, столицы ацтеков. Небольшое испанское войско вошло в состояние берсерков. Они отрубили руки барабанщикам, прежде чем напасть на толпу с копьями и мечами. «Кровь… текла как вода, как слизистая вода, запах крови наполнил воздух», в то время как европейцы ходили от двери к двери в поисках новых жертв[909]. Однако коренное население было уничтожено не только за счет применения силы и создания удачных альянсов. Свое дело сделали и болезни, завезенные из Европы[910]. Население Теночтитлана погибало в огромных количествах из-за вспышек заразной оспы, к которой у них не было никакого иммунитета и которая впервые появилась около 1520 года[911]. Последовал голод. Уровень смертности среди женщин был особенно высок, и сельское хозяйство, за которое они в основном отвечали, пришло в упадок. Все стало гораздо хуже, когда люди стали бежать от болезни. Не осталось никого, кто мог бы посадить и собрать урожай. Очень скоро система поставок продовольствия полностью разрушилась. Смертность от болезней и голода была катастрофической[912]. Разразилась ужасающая эпидемия. Предположительно это был грипп, но более вероятно, новая вспышка оспы, которая унесла большую часть народа какчикели в Гватемале в 1520-х годах. Вонь от трупов висела в воздухе, а собаки и грифы пожирали их. Затем, через несколько лет, население поразила новая болезнь, на этот раз корь. У жителей Нового света не было никаких шансов на выживание[913].

Морские пути в Европу теперь были загружены судами из Южной и Северной Америки. Это была новая торговая сеть, которая могла конкурировать с азиатской, как по расстоянию, так и по размаху, и очень скоро превзошла ее по объему перевозимых товаров. Огромные количества серебра, золота, драгоценных камней и других сокровищ переправлялись через Атлантику. Рассказы о богатствах Нового света были сильно приукрашены. Один из известных источников XVI века говорил об огромных золотых самородках, которые вымывались из холмов прямо в реки, откуда местные жители доставали их сетями[914].

В отличие от сказок, рассказанных Колумбом в его первых, лживых докладах, теперь драгоценные металлы действительно текли в Европу рекой.

Альбрехт Дюрер, который увидел сокровища ацтеков в 1520 году, был поражен мастерством, с которым они были сделаны. «Ничего, что я видел за всю мою жизнь, не наполняло мое сердце такой радостью, как эти вещи», – писал он о сокровищах, которые включали «золотое солнце» и серебряную луну около шести футов в ширину. Он был поражен «удивительными произведениями искусства», восхищался «тонкостью и изобретательностью людей из дальних земель», которые их создали[915]. Мальчишки, подобно Педро Сьеса де Леону, который вырос и стал конкистадором в Перу, стояли на причале в Севилье, с изумлением наблюдая, как с одного корабля за другим целыми телегами выгружали сокровища[916].

Амбициозные люди ринулись за Атлантический океан, чтобы воспользоваться возможностями, которые предоставлял Новый свет. Вооруженные контрактами и концессиями испанской короны, закаленные люди, такие как Диего де Ордас, который сопровождал Кортеса в Мексике, а затем возглавил экспедиции по исследованию Центральной Америки в том месте, где сейчас находится Венесуэла, сделали себе целые состояния, вымогая дань у местного населения. Королевская казна Испании сильно увеличилась, так как корона получала свою долю[917].

Это было незадолго до того, как начался систематический сбор информации и были составлены надежные карты, на которых отмечали новые находки. Штурманы проходили надлежащую подготовку, а привезенные товары тщательно переписывали и надлежащим образом облагались налогом[918]. Словно завелся хорошо настроенный мотор, который качал богатства из Центральной и Южной Америки прямо в Европу.

В дополнение к этому благодаря счастливому стечению обстоятельств, узам брака, неудавшейся беременности и разорванной помолвке королевства Неаполя, Сицилии и Сардинии, а также земли в Бургундии, Нидерландах и Испании перешли к одному наследнику. Имея неограниченные средства, которые текли через Атлантический океан, испанский король Карл V не только стал хозяином новой империи в обеих Америках, но и доминантной фигурой в европейской политике. Амбиции возросли в 1519 году, когда Карл усилил свои позиции. Используя свои невероятные финансовые возможности, он обеспечил себе избрание в качестве императора Священной Римской империи[919].