Она ничего не понимала.

– Я люблю тебя! Люблю тебя, Лейла! – услышала она голос Рашида.

Лейла не ответила, хотя чувствовала, будто погружается в чистый источник абсолютной, необыкновенной любви. В те минуты он был для нее не просто несчастным влюбленным, а человеком родным и близким – любимым, братом, отцом, другом и даже родиной. Все ее чувства обнажились в один момент, и она увидела перед собой лишь его одного, вот-вот готового утонуть в бушующей волне. Его нужно было спасти во что бы то ни стало, но у Лейлы не было ничего, кроме ее тела. И она протянула его как спасательный круг.

Она не решалась открыть глаза, но ощущала руки, раздевающие ее, пылающее тело Рашида, которое захватывало ее…

Лейла не испытала телесного наслаждения. Высшее наслаждение заключалось в другом: ее тело словно превратилось в частичку души, окрыленной и светлой, соединившейся с Рашидом, чтобы влить в него чуточку жизни.

Они лежали рядом и молчали… Каждый смотрел в потолок, а время шло, будто лишившись смысла, и, казалось, у них не осталось даже мыслей. Все растаяло, растянулось, стало невесомым и бестелесным.

Лейла не знала, как долго они пролежали в тишине, пока не заметила, что дыхание Рашида стало ровным. Он уснул. Она накрыла его и некоторое время смотрела на него. Он дышал ровно, но тело его вздрагивало время от времени. Она подумала вдруг, что если он предложит ей пожениться, она согласится.

Наутро, открыв глаза, Рашид в первый момент не понял, где находится. В памяти пронеслась лента вчерашних событий, но он не сразу поверил в случившееся, решив, что это был сон. Взгляд его упал на шкаф с висящим на нем зеркалом. Он медленно повернулся и увидел, что Лейла действительно спит рядом. Она лежала спиной к нему. Он смотрел на нее и не мог осмыслить случившееся: она действительно спала с ним.

Голова была тяжелая, словно от мыслей, нахлынувших и камнем оседавших, причиняя невыносимую боль. Рашид не мог понять, чего желал больше: вернуться в сон (случившееся все еще казалось ему сном) и, протянув руку, притянуть к себе Лейлу и обнять, или вновь закрыть глаза и уснуть надолго, убежать от головной боли, мучительных мыслей и вопросов. Вдруг он вспомнил о Фаресе и в панике вскочил: неужели малыш провел ночь один в доме? Няня иногда остается дольше обычного, пока не вернется Рашид, но никогда не соглашается остаться на ночь, – муж запрещает.

Рашид начал поспешно одеваться. Он был взволнован, но в то же время рад тому, что нужно уходить. Тем самым можно избежать тяжелых вопросов.

Лейла проснулась, когда он вставал с постели. Поднявшись, она посмотрела на него с удивлением. Рашид не удостоил ее того внимания, которого она ожидала, и молча продолжал торопливо одеваться.

– Ты уходишь? – спросила она удивленно.

– Да. Я волнуюсь за Фареса. Надеюсь, няня осталась с ним на ночь, – ответил он, не глядя на нее.

Рашид будто избегал взгляда Лейлы. Сомнение кольнуло ее. Собравшись, он направился к двери, на полпути остановился, подумал о чем-то и, ничего не сказав, вновь поспешил к выходу.

Вечером Рашид вернулся.

– Как Фарес?

– Нормально. Няня не оставила его одного.

– Наверное, ты хорошо платишь ей.

– Да. Плачу столько, сколько она просит, лишь бы ребенок не чувствовал одиночества. Он любит ее.

– Это хорошо.

Разговор окончился быстро, и каждый погрузился в молчание. Дважды Рашид поднимал голову и бросал на Лейлу взгляд, но она сидела, подперев ладонью щеку, и задумчиво смотрела вдаль.

– Сегодня я ни на секунду не забывал о тебе, – произнес он наконец.

– И к чему привели твои размышления?

– Я все еще в недоумении. Не ожидал, что это может произойти так легко и просто.

– Ты считаешь, что это произошло легко и просто?

– А разве были затруднения?

– По-твоему, затруднение – это если бы я долго сопротивлялась, а потом сдалась бы, не устояв?

– Да. Ты права. Какая необходимость в сопротивлении, если в итоге все равно сдашься?

– Рашид! Я надеялась, что ты воспримешь это по-другому.

– Как?

– Думаю, ты меня хорошо понимаешь. Но все же объясню, так как, возможно, ты плохо помнишь, в каком состоянии находился вчера. Ты был разбит до такой степени, что я поразилась. Я испугалась за тебя и не посмела отказать еще раз. Не посмела отказать, но не из страха перед тобой, а испугавшись за тебя.

– Пожалела меня, значит.

– Пожалуйста, – произнесла Лейла с досадой, – постарайся понять по-человечески.

– Стараюсь. Но это приводит к выводу, что ты готова лечь в постель с любым, кто придет к тебе со своим несчастьем. И ты его пожалеешь.

– Рашид! – воскликнула она в отчаянии, невольно повышая голос. – Умоляю тебя, пока я не жалею о случившемся, не делай так, чтобы я кусала локти.

– А разве ты чувствовала сожаление, когда спала с другими?

– Ты не замечаешь, что я не отвечаю на твои оскорбления? Не замечаешь, что терплю твои провокации в разговоре? – воскликнула Лейла с явным раздражением.

И встала, не зная, куда направиться. Она сделала два шага по комнате, потом присела на кровать и сказала с прежней обидой в голосе:

– Чего ты хочешь от меня теперь?

Рашид посмотрел на нее с удивлением, будто вопрос прозвучал для него неожиданно. Он не ответил – не потому, что не знал ответа, а потому что знал, что хочет невозможного: он желал, чтобы она принадлежала ему одному, – не только в настоящем и будущем, но и в прошлом.

– Я хочу понять, – сказал он.

– Понять что?

– Почему ты так поступила со мной? Ты пожалела меня?

– Не знаю. Я не могу назвать это только жалостью. Это была странная смесь чувств.

– Но это не любовь, не так ли?

– Не знаю.

– Я так и думал.

– Рашид, я предельно откровенна с тобой. Ты должен это ценить.

– Очень ценю, – произнес он насмешливо и встал.

– Куда ты? Мы еще не поговорили.

– Как мы можем говорить, если ты не в силах ответить толком ни на один вопрос?

– А почему разговор должен состоять из вопросов и ответов? Зачем устраивать допрос? Почему бы нам не взглянуть на все с другой точки зрения?

– С какой точки зрения, по-твоему, я должен взглянуть, если меня кругом одолевают вопросы?

После ухода Рашида Лейлу охватило горькое чувство, что она совершила ошибку. Ей не следовало уступать ему. Она начала ходить по комнате взад и вперед, кусая ногти: если бы он принял ее такой, какая она есть! Тогда она сделала бы все, что в ее силах, чтобы Рашид стал счастливым. Она любила бы его и осталась бы верной ему до конца жизни. Но он не желает принять ее. А если и примет, то это будет временная уступка, от которой он в будущем откажется. Как вести себя с ним? Как ей убедить его, что она имеет право на выбор? Как объяснить ему, что ее душа и тело неразделимы? Это казалось ей невыполнимой задачей. «Рашид не понимает и никогда не поймет меня», – сказала Лейла про себя со вздохом отчаяния.