Сейчас — на моей.

Я ведь никого не жертвоприносила. И остановить его нельзя.

И плевать.

Главное — все мои друзья живы.

Только почему-то такая легкость во всем теле…

Миг непереносимой боли — и легкость. Удивительная легкость.

И странное ощущение.

Словно я вижу все со стороны.

Тёрн опускается на колени рядом с моим телом.

На поляну влетает помощь.

Телохранители бросаются к принцессе, но тут уже все кончено.

Кто-то рубит сеть на Эвине — оборотень кидается ко мне и испускает протяжный страшный вой.

Зачем?

Мне ведь даже не больно.

А вы живы.

Так есть ли тут о чем горевать?

— Они тебя любят.

Голос настигает меня так неожиданно, что я едва не срываюсь обратно, в свое тело. Но — увольте. Там больно. Не хочу.

Разворачиваюсь — и вижу Анну.

Она парит в воздухе рядом со мной.

На принцессе белое платье, темные волосы распущены, глаза сияют… она выглядит спокойной…

— Где мы?

— Ты в беспамятстве. Очень близко к смертной грани, — прозвенел за спиной знакомый голосок.

— А ты?! Тоже?! Тебя же убили? — вырвалось у меня.

— Убили. А ты на грани смерти, — легко согласилась она. — И я благодарна тебе.

— За что? Я не смогла уберечь тебя!

— Ты пыталась. И это, — она кивнула на происходящее внизу, — это не твоя вина. Я благодарю тебя за свершенную месть. Я отомщена. И я умерла свободной, а это многое значит для оборотней.

— Вряд ли это много.

— Достаточно. И… Ёлка, ты умирать не должна.

— А есть выбор?

— Есть. Для заклинания нужна жертва.

— И?

Я не понимала, к чему клонит девушка. Но Анна не дала мне времени ни на что.

— Я умираю. Возьми же!

Девушка бросилась ко мне, прильнула… и словно вплавилась в меня.

— Нет!!! — взвыла я, понимая, что делает эта сумасшедшая.

Анна отдавала сейчас свою жизненную силу.

Она добровольно жертвовала собой, чтобы я осталась в живых.

Не смей!!!

Идиотка!!!

Я тебе не трупоед!

Но сопротивляться я не могла.

Что-то вспыхнуло во мне… и я поняла, что падаю.

Я успела краем глаза заметить в воздухе силуэт Анны, успела заметить выражение счастья на ее лице… и тут на меня навалилась чудовищная, невыносимая боль отката.

Некромантия — не мое.

А расплата за использование чужой жизненной энергии вообще оказалась мне непосильна.

Надо было ввести себя в транс, чтобы не мешать магическому эфиру восстанавливать мое тело. Но это усилие стало просто непомерным. Я дернулась и потеряла сознание, проваливаясь в глубокую черноту не-жизни.

* * *

Мужчина задумчиво посмотрел на поляну.

Надо уходить.

Жаль, такой план провалился. И все из-за одной безмозглой сопливой ведьмы.

Интересно, какое заклинание она использовала?

Ладно, будем надеяться, она же от этого и подохнет.

Туда и дорога.

А он жив.

И очень скоро сделает вторую попытку.

Он сделал шаг назад — и активировал телепорт.

Я лежала на чем-то очень мягком. Открывать глаза не хотелось, думать о чем-то — тем более. Лежать так и лежать. Сплошное удовольствие.

— Ёлка, открой глаза! — послышался чей-то строгий голос. — Я знаю, что ты пришла в себя!

— Я тоже это знаю.

Неужели это мой голос? Котенок — и тот пищит громче. Я с трудом подняла трехтонные веки. Рядом со мной на кровати сидел Эвин. Родной и знакомый Эвин. И наверняка живой!

— Ну и заставила ты нас поволноваться! Уши тебе мало надрать, паршивка ты этакая!

— Что со мной было?

— Ты знаешь, что ты тут уже двенадцатый день бревном лежишь?

— Какой?!!

— Такой! Двенадцать дней как труп. Напоить тебя — и то не удалось. Мы уж и не верили, что ты выкарабкаешься.

— А кто верил?

— Этот твой элвар. Он сюда каждый день заходил. Присушила?

— Еще чего не хватало. Мы просто друзья! А воды нет?

Эвин поднес к моему лицу маленький чайничек. В рот мне полилась струйка холодной воды. Какое удовольствие! Я пила и пила, пока не почувствовала, что сейчас лопну.

— Довольно.

— Ну что, очнулась спящая принцесса? — раздался от двери веселый голос.

На пороге стоял вполне живой и здоровый Тёрн. Темно-фиолетовые, почти черные глаза поблескивали смешинками.

— Так-то лучше будет. А то перепугала тут всех. Дейл чуть последние волосы у себя на голове с горя не выдрал! Не нужен мне, кричит, престол, если и Ёлка и Анна погибли. Отправлюсь за ними, прощение буду вымаливать.

— Трепло, — внятно произнесла я.

Тёрн перестал молоть чепуху и опустился на колени рядом с кроватью.

— Ну и что, что трепло. Ёлка, знала бы ты, как я за тебя переволновался! Я чуть с ума не сошел за эти дни! Больше так не делай, хорошо?

— Обещаю, — согласилась я, — только расскажи, что там произошло!

— Там было весело и интересно. Когда вся эта компания начала гнить — я растерялся. Но потом зашевелились твои приятели. Схватили тебя и потащили в лагерь.

— А ты?

— Я взял принцессу и пошел за вами.

Анна…

Я вспомнила — и на глаза навернулись слезы.

Бедная девочка…

— Очнулась?

Магистр Фейрл был добр, как осенний шершень. Я кивнула.

— И ревет. Вот чего ты ревешь? Не сдохла — и хорошо.

— Анна, — выдохнула я.

— Ты не виновата, — жестко сказал Тёрн.

Я покачала головой.

Виновата. Сидела бы я в лагере…

— А часовню тоже ты развалила?

— Какую часовню?

— Или это еще до тебя, в четырнадцатом веке?

Я попробовала швырнуть в нахала подушкой.

Не получилось. Сил не хватило. Ну хоть помечтать.

— Вот и помечтай… поумнеешь — поблагодаришь.