Алессия обнимает его и отдается ласкам умелого рта.

– Пора вставать и возвращаться в Лондон, – шепчет Максим, лежа головой на ее животе.

Пальцы Алессии играют его волосами. Она наслаждается покоем, последовавшим за бурей страсти.

– Давай вместе примем душ, – прерывает Максим ее расслабленную негу и широко улыбается.

Ну разве можно ему отказать?

Пока я бреюсь, Алессия сушит волосы полотенцем. Лиловый синяк на ее щеке немного уменьшился. Меня терзают угрызения совести – Алессия ни ночью, ни утром ничем не показала, что ей больно. Глянув на меня через плечо, она ослепительно улыбается – и чувство вины развеивается, словно туман на ветру.

Остаться бы с ней здесь навсегда!.. Увы, нужно ехать. Не хотелось бы, чтобы сюда явились коллеги сержанта Нэнкэрроу. Алессию следует держать подальше от полиции. Если придется, я скажу им, что был вынужден уехать в Лондон по делу.

Но как же не хочется уезжать! Я наслаждаюсь нашей близостью и переменами в Алессии. В ней заметно прибавилось уверенности. Перекинув волосы набок и мельком глянув на меня, Алессия выходит из ванной – нагая, как в первый день появления на свет. Она останавливается у кровати и принимается искать одежду в плетеной корзине, стоящей на пуфике. Поймав мой взгляд, она усмехается, и я с довольной ухмылкой продолжаю бритье.

Вскоре Алессия подходит и прислоняется к дверному косяку. На ней купленная мной одежда. День обещает быть хорошим.

– В шкафу есть сумка, куда можно положить твои вещи. Или я попрошу Денни их упаковать.

– Сама справлюсь. – Она складывает руки на груди. – Мне нравится смотреть, как ты бреешься.

– А мне нравится, что ты на меня смотришь.

Я чмокаю ее в губы и стираю остатки пены с лица.

– Сейчас позавтракаем – и в путь.

По дороге в Лондон Алессия оживлена. Мы разговариваем и смеемся. Она так заразительно смеется!.. Когда мы сворачиваем на трассу М4, Алессия включает Рахманинова. При первых же звуках фортепьянного концерта я вспоминаю, как она играла его в «Убежище». Уголком глаза замечаю, как Алессия двигает пальцами, словно нажимая на воображаемые клавиши. Мне нравится видеть, как она снова играет эту мелодию, на сей раз с оркестром.

– Ты смотрела фильм «Короткая встреча»?

– Нет.

– Типично английское кино. Дирижер там играет эту мелодию на протяжении всего фильма. Круто. Один из любимых фильмов моей матери.

– Хотелось бы посмотреть. Я люблю эту мелодию.

– И очень хорошо ее играешь.

– Спасибо. – Алессия застенчиво улыбается. – Какая она?

– Моя мать? Ну… амбициозная. Умная. И не особенно заботливая.

Говоря это, я ощущаю себя предателем. Но собственные дети всегда заставляли Ровену скучать или причиняли неудобство. Она радостно вручала нас нянькам и отправляла в школы-пансионы. Мы стали представлять для нее интерес только после смерти отца. Впрочем, Кит ее интересовал всегда.

– Вот как…

– Наши отношения слегка… натянутые. Я так и не простил ее за то, что она ушла от отца.

– Она бросила его?! – Алессия потрясена.

– Она бросила нас всех. Мне тогда было двенадцать лет.

– Сочувствую.

– Она познакомилась с молодым мужчиной… и разбила сердце отца.

– О!

– Ничего, это случилось уже давно. Сейчас у нас перемирие. С тех пор, как умер Кит… – Рахманинов кончается, и я прошу Алессию: – Поставь что-нибудь повеселее.

Она с улыбкой пролистывает список.

– «Мелоди» подойдет?

Я смеюсь.

– «Роллинг Стоунз»? Да. Включай.

Она нажимает на экран, и после фортепьянного проигрыша начинается отсчет:

– Два. Раз, два, три…

Алессия улыбается. Ей нравится песня, а у меня еще много музыки. Будем слушать вместе.

На дорогах спокойно, и мы едем быстро. Проносимся мимо поворота на Суиндон, до Челси ехать еще восемьдесят миль, но бензин на исходе, и я сворачиваю на заправку. У Алессии тут же меняется настроение, она хватается за дверную ручку и встревоженно смотрит на меня.

– Я знаю, что на заправках ты нервничаешь. Мы просто зальем бензин, хорошо?

Хотя Алессия кивает, не похоже, чтобы я ее убедил. Я вставляю топливный пистолет в бак, и Алессия выскакивает из машины и встает рядом со мной.

– Хочешь составить мне компанию?

Она переминается с ноги на ногу, выдыхая облачка пара. Заметив припаркованные грузовики, настороженно в них вглядывается. Больно видеть ее такой, особенно после расслабленной утренней неги.

– Тебе больше ничего не угрожает. Они в полиции, – уверенным тоном говорю я.

Раздается металлическое лязганье, испугавшее нас обоих – остановилась подача топлива. Бензобак полон.

– Пойдем, оплатим. – Сунув топливный пистолет в держатель, я обнимаю Алессию за плечи, и мы направляемся в магазин.

Она покорно идет рядом со мной.

– Как ты? – спрашиваю я, пока мы стоим в очереди.

– Это идея моей матери, – вдруг заявляет Алессия. – Она думала, что помогает мне.

У меня по спине бегут мурашки. Черт возьми, Алессия собирается рассказать мне предысторию появления в Англии? Почему именно сейчас?

Подходит моя очередь.

– Давай позже. – Я предостерегающе поднимаю указательный палец.

Беря мою кредитную карту, продавец то и дело стреляет глазами на Алессию.

«Не твой уровень, парень», – мысленно говорю я ему.

– Пожалуйста, введите ПИН-код, – просит продавец, улыбаясь Алессии.

Она не удостаивает его и взглядом – все ее внимание приковано к людям на заправке.

Оплатив бензин, я беру Алессию за руку.

– Продолжим разговор в машине?

Она кивает.

Мы садимся в «ягуар». Интересно, почему Алессия выбирает для своих откровений заправки и парковки?

Я отъезжаю, останавливаюсь у леса и глушу мотор.

– Ну, ты все еще хочешь поговорить?

Алессия глядит на голые деревья и кивает.

– Мой жених человек очень жестокий. Однажды… – Она осекается.

У меня щемит сердце.

«Что тот ублюдок с ней сделал?»

– Ему не нравится, когда я играю на пианино. Не нравится… э-э… внимание, которое я получаю.

Я начинаю презирать его еще больше.

– Он злится. Он хочет, чтобы я перестала…

Я крепче вцепляюсь в руль.

– Он бьет меня. И хочет сломать пальцы, – еле слышно признается Алессия.