– Нет, не нужно. Спасибо, Блейк.

Я торопливо поднимаюсь по лестнице и, прежде чем открыть дверь столовой, делаю глубокий вдох.

Алессия смотрит на бардак в гардеробной Максима. Ящики, вешалки – все завалено его одеждой. Куда ей положить свои вещи? Она несет сумку в гостевую спальню и принимается развешивать одежду в маленьком шкафу.

Положив сумку с туалетными принадлежностями на кровать, Алессия решает пройтись по квартире. Все до боли знакомо, но теперь она смотрит на это место по-иному. Дом Максима раньше был для нее местом работы, она не смела и мечтать о том, чтобы жить в таком великолепном месте.

В радостном возбуждении Алессия входит в кухню. Девушка счастлива – это ценное и редкое чувство. В ее жизни еще хватает забот, но впервые за долгое время она надеется. Рядом с Максимом любые препятствия преодолимы. Хорошо бы он вернулся, как и обещал, через час. Она уже скучает по нему.

Алессия проводит пальцами по стене коридора. Висевшие здесь фотографии исчезли. Украли те воры?

Вспомнив о рояле, она бежит в гостиную. Инструмент в целости и сохранности. Облегченно вздохнув, Алессия включает свет. В комнате чисто, коллекция пластинок на месте, однако стол пуст – компьютер и музыкальная аппаратура исчезли. Нет и фотографий, ранее украшавших стены. Внимательно разглядывая рояль, девушка с трепетом идет к нему. Инструмент блестит в свете лампы – должно быть, его заново отполировали. Коснувшись белого бока, Алессия идет вокруг рояля, ведя пальцем по его изгибам. Дойдя до клавиш, замечает отсутствие нот. Наверное, их просто убрали. Подняв крышку, она нажимает ноту «до» третьей октавы. Низкий звук разносится по комнате, успокаивая и маня. Чувство одиночества исчезает, Алессия садится на табурет и начинает играть Прелюдию № 23 си мажор Баха.

Закутавшись в клетчатый плед, Каро сидит у камина и смотрит в огонь. Когда я вхожу, она даже не оборачивается.

– Привет. – Мое сдавленное приветствие совпадает с треском пламени.

Каролина расстроена, уголки губ печально опущены.

– Ах, это ты…

– Ты ждала кого-то еще?

Я чувствую себя незваным гостем – она даже не встала, чтобы поздороваться.

– Прости. Я думала о том, что делал бы сейчас Кит, окажись он здесь.

Тоска наваливается на меня, словно колючее шерстяное одеяло. Я отбрасываю ее в сторону и сглатываю вставший в горле ком.

– Ох, Каро… – шепчу я и сажусь на корточки рядом с ее креслом.

– Максим, я вдова. Мне двадцать восемь лет, и я вдова. Это не входило в мои планы.

Я беру ее за руку.

– Знаю. Это не входило ни в чьи планы. Даже в планы Кита.

– Не уверена, – говорит она, с болью глядя на меня.

– Что ты имеешь в виду?

Каро наклоняется ко мне и заговорщически шепчет:

– Думаю, он хотел совершить самоубийство.

Я сжимаю ее руку.

– Не нужно так думать. Это был несчастный случай.

Я смотрю ей в глаза и пытаюсь не выдать обуревающие меня сомнения, потому что я и сам думаю точно так же. Хотя верить в это не хочу. Суицид – слишком болезненно для тех, кто знал и любил покойного.

– Постоянно прокручиваю в мыслях тот день, – блуждая взглядом по моему лицу, признается Каролина. – И не понимаю почему…

Увы, я тоже не понимаю.

– Это был несчастный случай, – повторяю я. – Дай-ка я сяду. – Выпустив ее руку, я сажусь в кресло напротив, лицом к огню.

– Выпьешь что-нибудь? В конце концов, это твой дом.

Я не обращаю внимания – не хочу сражаться.

– Блейк уже предложил, я отказался.

Она вздыхает и, отвернувшись, смотрит на огонь. Я тоже не свожу глаз с пламени. Мы оба поглощены болью потери, сидим в напряженном молчании. Вскоре пламя начинает угасать. Я поднимаюсь и подкладываю в камин поленьев.

– Мне уйти? – спрашиваю я.

Она качает головой.

«Ладно».

Я снова сажусь.

– Я слышала об ограблении. Большие потери?

– Нет. Украли ноутбук и музыкальную аппаратуру. И разбили мой аймак.

– Засранцы.

– Точно.

– Что ты делал в Корнуолле?

– Немножко того, немножко сего… – пытаюсь я шутить.

– Какой подробный ответ. – Она закатывает глаза и на миг становится похожей на прежнюю темпераментную Каролину. – Так что же ты все-таки делал в Корнуолле?

– Прятался от бандитов.

– Бандитов?

– Да… А еще я влюбился.

Алессия заглядывает в кухонные шкафы и ящики в поисках продуктов, из которых можно приготовить ужин. Раньше она так дотошно их не исследовала. Утварь чистая, кастрюли и сковороды словно только что из магазина. Похоже, ими никогда не пользовались; на двух сковородах даже ценники сохранились. В кладовой она находит макароны, соус «песто», сушеные томаты и кое-какие специи. Из этих продуктов вполне можно приготовить ужин, но Алессия недовольна. Она смотрит на часы. Максим вернется еще нескоро, она успеет сходить в магазин и купить что-нибудь вкусное для своего мужчины.

«Мой мужчина. Мой Мистер», – блаженно улыбаясь, про себя повторяет Алессия.

Из глубины шкафа она достает старый носок Михала, в котором хранит пакетик со всеми своими ценностями. Берет две двадцатифунтовые банкноты и кладет их в задний карман джинсов, надевает пальто, включает сигнализацию и уходит.

– Что?! – восклицает Каролина. – Ты? Влюбился?

Она даже не стала расспрашивать о бандитах.

– Удивлена?

– Максим, единственное, что ты любишь, – это твой член.

– Неправда!

Она хрипло смеется. Смех – это хорошо, только не надо мной. Заметив мою реакцию, Каролина осекается и спрашивает:

– Ладно, так кто же оказался на его другом конце?

– Не нужно грубить.

– Это не ответ.

Я пристально гляжу на Каролину, и насмешливое выражение постепенно исчезает с ее лица.

– Кто? – настойчиво спрашивает она.

– Алессия.

Она хмурится, потом ее брови взлетают вверх.

– Нет! Твоя прислуга?

– Что означает твое «нет»?

– Максим, она горничная! – Ее лицо темнеет, предвещая бурю.

– Уже нет, – поерзав в кресле, раздраженно отвечаю я.

– Я так и знала! Еще когда встретила ее на кухне. Ты был слишком внимателен к ней. – Каждое слово Каролина произносит так, будто сплевывает яд.

– Давай без истерик. Это на тебя не похоже.