– Да. Считаю. Почему вы постоянно называете меня Стефани? – спросила я, вставая и вешая сумку на плечо.

– Потому что так звали мою бывшую жену, – сказал он, глядя на меня печальным взором.

После этого я познакомилась с банкиром по имени Энтони. Мне понравился его голос по телефону, и на фото он выглядел привлекательным. Мы встретились в «Уолдорфе». Но он оказался толще, чем на фотографии, – намного толще. И не улыбался. И не смеялся. Фактически у него абсолютно отсутствовало чувство юмора, и он совершенно не реагировал на мои шутки. Ни на одну. Даже на шутку о фермере и грузовике с пингвинами. Он даже ничего обо мне не спросил. Ничегошеньки. Он просто все талдычил о контроле за курсом валют Европейского союза. Беспрерывно. В течение полутора часов. «Горден Браун… процентная ставка все еще не слишком высока… единая европейская валюта… колебания немецкой марки…» И пока одна нарколептическая жемчужина за другой скатывались с его губ, я думала: заметит ли он, если я положу голову на руки и немножко вздремну? «Критерий конвергенции… все зависит, конечно, от швейцарского франка…» Нет, я уверена, что не заметит. «Лиру очень легко покачнуть…» Но я решила сделать другое – легче просто уйти.

– Скажите, – сказала я, вставая, – вы встречались со многими женщинами из агентства Каролины Кларк?

Он явно опешил, как будто я сказала какую-то непристойность. Потому что, понимаете, некоторые мужчины не любят распространяться о том, каким образом они знакомятся. Энтони посмотрел на меня так, будто я спросила: «Вы страдаете геморроем?»

– Э-э, ну да, – пробормотал он, краснея. – Но их было немного.

– Вам кто-нибудь из них понравился? – спросила я.

Так, знаете, из любопытства.

– Нет, – сказал он уныло, – не понравился.

– А почему?

– Ну. – Он пожал плечами. – На мой взгляд, они все какие-то скучные.

Вскоре после этого я познакомилась с кардиологом по имени Крис и с театральным режиссером по имени Хьюго, но тот был ростом шесть футов и шесть дюймов и вызывал у меня головокружение. А затем был Эндрю, агент по недвижимости, и Джо, владелец ресторана, и Рей, адвокат, чьей специализацией, к сожалению, была защита педофилов, а это не менее ужасно, чем история в теннисном клубе. И был также архитектор-шотландец по имени Хэмиш, и химик по имени Марк, но он жил где-то временно, без всяких удобств, и к тому же у него все лицо было в оспинах. А потом был обаятельный чартерный сюрвейер по имени Шон, но он жил слишком далеко, и потом еще Вейн. Мне Вейн в общем-то понравился, он занимался продажей компьютеров, но, когда мы встретились, он все время говорил о том, что его очень беспокоят «авантюристки». Авантюристки?

– Вы принесли уведомление о состоянии вашего банковского счета? – спросила я.

На самом деле ничего такого я не сказала, я просто спросила, что он все-таки имеет в виду. В конце концов, вряд ли он один из финансовых воротил Уолл-стрит. Авантюристки?

– Понимаете, я веду очень комфортабельный образ жизни, – пояснил он.

К чему это он ведет?

– Мои поздравления!

– Так что мне следует быть очень осмотрительным, – добавил он.

На самом деле он сказал это дважды. А ведь мы встретились в баре «Атлантик», и он заказал всего лишь бутылку белого домашнего вина стоимостью одиннадцать фунтов. Но когда принесли счет, он как-то неловко завозился, потом вопросительно посмотрел на меня и спросил:

– Ну, так как мы поступим?

Так что я просто вручила официанту наличные. Потому что, видите ли, я поняла, что Вейн должен быть «очень осмотрительным».

Затем я познакомилась с Дейвом-ортодонтом и с Ангусом – инженером-электронщиком, а еще с университетским преподавателем по имени Боб, и, если честно, их становилось чересчур уж много. Когда-то у меня было по одному свиданию в неделю, а теперь по пятнадцать, и я просто не успевала. Выслушивать, как все эти мужчины говорят о своих разводах, своей работе, своих любовных похождениях, своей любви к гольфу, о своих детях, своей карьере, своих бывших женах, своем пенсионном обеспечении и о том, что они отдают предпочтение Эммилу Харрис, а не Бетт Мидлер или Бетховену, а не Брамсу. Ну, хорошо, хорошо, я понимаю, что это только разговоры, и мне не следует жаловаться. Но этого всего становится слишком много. Меня это уже стало угнетать. И потом телефон зазвонил снова. «О нет, только бы не очередной чертов мужик!» – сказала я про себя, беря трубку, а это как раз и был очередной клиент из агентства Каролины Кларк, так что мне пришлось пуститься в обычную пустую болтовню о том, как я люблю теннис и не люблю гольф и как терпеть не могу боевики, но мне нравится Харрисон Форд.

Ох, почему я не вышла замуж за Кита? – думала я в сотый раз, кладя трубку после очередного разговора. Или не стала встречаться с Довольно Успешным, коли на то пошло. Потому что мне было никак не выбрать. Отбор – это так утомительно. Недаром французы это называют embarras de richesses…[117]

И вот наконец это произошло. Процесс отбора наконец завершился. На мистере То Что Надо. Я влюбилась в него. Я действительно его полюбила. И я плыла к алтарю под руку с папой в роскошном свадебном платье из шелка цвета слоновой кости, с прелестнейшим маленьким букетиком из садовых лилий в руках и белой розочкой в волосах. И я чувствовала такое облегчение, потому что наконец – фу! – ЭТО произошло. Я кого-то встретила. И я его полюбила. И он полюбил меня и попросил моей руки. И я приняла его предложение. И вот я уже у дверей церкви, с папой, и орган играет гимн: «Иисус, возрадуйся людским желаниям», всегда вызывающий у меня слезы. И мы медленно направляемся к алтарю, и я так взволнована, что слезы заволакивают мне глаза. И я чувствую, как папа поддерживает меня под руку, увлекая к тому, кто стоит впереди. И я слышу хихиканье и смешки окружающих. Они говорят: «О да… наконец-то Тиффани удалось зацепиться… невероятно, не правда ли… нет, я никогда не верила, что это когда-нибудь произойдет… в самом деле, кто бы мог подумать?» Но я не обращаю внимания. Их недоброжелательные и злые замечания вовсе меня не беспокоят, потому что все в конце концов обернулось к лучшему. Я встретила мужчину моей мечты, и он сделал мне предложение, и вот я иду к нему, пока он стоит спиной ко мне и лицом к алтарю. И я мысленно повторяю, постепенно подходя к нему все ближе и ближе: «Я беру тебя… я беру тебя…» Кого же, черт возьми, я беру? Вдруг мысли мои начинают метаться. Уж не Терри ли это из «Встреч за столом»? Нет. Алекс? Определенно нет. Высокий Атлет? Вряд ли. Ну, это уж точно не белобрысый Алан из теннисного клуба, потому что сейчас он переключился на Джулию. Может, это Патрик – ох, боже упаси! Питер Фицхэррод! Нет, нет. Это не он. Он ведь даже не собирался делать мне предложение. Возможно, это Кит – ох, как бы это было хорошо – или парень из «Министерства звука». Или это Тодд из клуба «Мед»… или Хосе? Кто же это? Господи, как неудобно. Не могу вспомнить. Совершенно вылетело из головы! Я должна поторопиться. Это все, что мне надо сделать. Нужно быстренько что-то придумать. И вот, когда мы продвигались вперед к алтарю – цветы были такими красивыми, – я заметила кое-что, прислоненное к передней скамье справа от прохода. Это был мешок с клюшками для гольфа. Как странно! И затем жених повернулся и посмотрел на меня – это был Фил Эндерер! Он-то что здесь делает? Я уверена, что уж за него я точно не хотела бы выйти замуж. Он окинул меня взглядом с головы до ног с этаким веселым и очень знакомым выражением лица и сказал: «Послушай, Тиффани, извини, но это платье мне не нравится. Оно совсем тебе не идет. Фасон не тот. И фата ужасная. Просто отвратительное, совсем не модное, боюсь, оно тебе не подходит. Послушай, не могла бы ты пойти и переодеться?» И потом я услышала звонок телефона с передней скамьи. Но никто не брал трубку. Так что я подошла и сделала это сама, чувствуя, как вспотела у меня ладонь.