Он умел руководить людьми, управлять кораблем в штормовую погоду, отыскивать китов и заносить в судовой журнал все важные события прошедшего дня. Он умел не только вести счета и планировать работу, но и торговать китовым жиром. Он вел переписку с несколькими заграничными портами и потому обычно был готов к любым колебаниям рынка. Он обладал редкостной выдержкой и чутьем и не единожды бросал гарпун точно в цель.

Все это позволило ему превратить «Сан» если и не в совершенный, то в достаточно эффективный инструмент. На площади Принтинг-Хаус-Сквер, находившейся на нижнем Ман-хэттене, на перекрестке Дарк-Уиллоу, Брестед, Тиллингхаст и Пайн-стрит, занимались новостями политики, на набережных изучали проблемы международных отношений, в Файв-Пойнтс – проблемы преступности, в Бауэри – новости музыки и театра, в Бруклине (в ту пору он был связан с Манхэт-теном только паромом) – проблемы, представлявшие интерес для широких слоев населения. «В те далекие дни, – любил говаривать Гарри Пенн, – барометром этих интересов считался именно Бруклин. Для того чтобы понять, что волнует публику, достаточно было послать туда репортера. Я неустанно твердил о том, что простые люди живут и на Манхэт-тене, но мне почему-то не верили, хотя в бруклинских историях речь зачастую шла совсем не о людях, а о коровах».

Поскольку редакция размещалась в деловом центре города (что, конечно же, имело и свои негативные стороны), в ней всегда чувствовались веяния времени. Помимо прочего, сотрудники издания могли добираться до нее даже со Стейтен-Айленда и с Бруклин-Хайтс.

Издалека здание «Сан» отличалось от окружающих строений, пытавшихся подавить его своими размерами. Прежде всего бросались в глаза пять его огромных флагов, нисколько не походивших на разноцветные тряпицы, вывешенные перед штаб-квартирой ООН или перед катком отеля «Рокфеллер-Плаза». В четырех углах небольшого сквера находились флаги города Нью-Йорка, штата Нью-Йорк, газеты «Сан» и газеты «Уэйл», в центре же его развевался государственный флаг. На знамени «Сан» было изображено окруженное острыми треугольными лучами золотистое солнце, встающее над белым атласным полем. Сине-голубой флаг «Уэйл» делился надвое волнистой линией, разделявшей стихии, в самом его центре возлежал на водах поигрывающий хвостом гигантский левиафан. Такие же стяги украшали внутренний дворик здания и отдел городских новостей. Гарри Пенн считал, что знамена украшают фасад точно так же, как галстук украшает мужчину, а шарфик – женщину. «В хорошем галстуке даже такой старикан, как я, кажется царьком Полинезии», – говорил он.

Само это выстроенное в стиле неоклассицизма здание было спроектировано еще в девятнадцатом веке архитектором Эсо. Оно казалось достаточно легким и в то же самое время необычайно прочным. Ровно через сто десять лет после окончания работ оно было перестроено. В его огромных оконных проемах появились цельные дымчатые стекла, похожие на плоские драгоценные камни в классических оправах. В самом центре здания находился большой внутренний дворик с садиком и фонтаном. По всем четырем стенам дворика поднимались ярко освещенные открытые лестницы. Атриум был перекрыт прозрачным навесом из стекла и стали, который убирался на лето подобно сдвижной крышке люка.

Стены всех помещений были выкрашены в светлые или в белые тона и украшены гобеленами. То тут, то там висели огромные полотна, изображающие занятых промыслом китобоев. Необычайно высокие потолки и стены были украшены затейливой лепниной мастерами, умершими много лет назад. Интерьеры изобиловали персидскими коврами, деревом, бронзой и утопленными в стены светильниками. Полы были сделаны из дуба, а лестницы из красного дерева. Для обшивки кабин совершенно бесшумных лифтов использовалась медь, тиковое дерево и горный хрусталь.

В подвальном этаже находились силовые установки, снабжающие энергией все служебные и производственные помещения. Сложные конструкции из железа, бронзы и стали, занимавшие площадь в пол-акра, походили на редкостную коллекцию пыхтящих самоваров, бешено вращающихся колес, хитроумных кривошипов и шатунов, соединенных с огромными цилиндрами, бойлеров, в которых можно было бы сварить весь урожай абрикосов, собранный в Имперской Долине, и целого леса трапов, обеспечивающих доступ к клапанам, уровням, помпам и измерительным приборам, которые делали это помещение похожим на цех то ли часового, то ли винокуренного завода. Эти огромные помигивающие огоньками и окутанные паром установки казались скрытым от посторонних глаз сердцем мира. Силовые установки редакции «Сан» и обслуживающие их механики вызывали такой интерес, что на них приезжали посмотреть даже из Огайо. Тайны старинной технологии были ведомы только этим старым как мир механикам, которые учились ремеслу у своих отцов и не знали даже названий доброй половины деталей и устройств. Большая часть оборудования стояла без дела, пусть его шестеренки, маховики и пистоны регулярно смазывались и начищались.

Помимо прочего в подвальном этаже находились огромный сейф, пять площадок для игры в сквош, плавательный бассейн длиной в семьдесят пять футов, гимнастический зал, сауны, парилки и душевые.

На первом этаже находились канцелярские отделы, типографские машины, грузовые отсеки и зал для приемов. Второй этаж занимали линотипные и компьютерные наборные цеха, а также тематический отдел. Рекламой, планированием, бухгалтерским учетом, кадрами, начислением и выдачей заработной платы занимались на третьем этаже. Весь четвертый этаж был отдан под отдел городских новостей. Оперативный центр «Сан» размещался в четырех просторных прямоугольных комнатах, замыкавших собой внутренний двор и заставленных столами. На столах были зеленые стеклянные лампы, а под ними находились тумбы с выдвижными ящиками и кабели, соединявшие рабочие места репортеров с библиотекой, отделом хранения справочного материала, наборными цехами и банками данных. В углах комнат стояли похожие на кафедры редакторские столы, к которым то робко, то решительно, словно Цезарь, переходящий Рубикон, подходили репортеры, работавшие в тех или иных отделах (каждый из которых имел своего руководителя, свою библиотеку и свою базу данных). Редакция была разбита на следующие отделы: городских новостей, национальный, внутриполитический, латиноамериканский, западноевропейский, советский и восточноевропейский, ближневосточный, восточноазиатский, африканский, научный, отдел литературы и искусства, финансовый и, разумеется, редакционный. Особое спецподразделение занималось общей компоновкой материала. В отделе городских новостей газеты «Сан» обычно царили тишина и порядок. Часть ее окон выходила на внутренний дворик, часть – на городские улицы.

Спиральные лестницы вели на пятый этаж, где размещались кабинеты руководителей отделов, обозревателей, редакторов и издателя. Кабинет Гарри Пенна, который некогда принадлежал самому Айзеку Пенну, занимал едва ли не половину длинной стороны прямоугольного здания и, помимо прочего, был интересен тем, что здесь находилась крупнейшая в мире коллекция гарпунов. На стенах висели гарпуны самых разных форм и размеров. Желающие могли поупражняться в их метании, для чего в дальнем конце комнаты была устроена особая площадка, имитирующая нос китобойного судна, в тридцати футах от которого лежало несколько деревянных китов.