сильно влюбился? Нет, ты для него всего лишь единственный способ избавиться от проклятия, из-за которого его могут не принять как ярга.

Не знаю, как мне удается устоять, не пошатнувшись. Пробитое сердце покрывается льдом нечеловеческой боли. Если это правда… Но действительно, зачем ей врать? Уж очень сложная история. Которую даже я уже частично слышала.

− Так что, как видишь, врут все. Даже ты. Как думаешь, многим понравилось бы знать, что кто-то может читать их самые сокровенные чувства?

Я поднимаю на нее ошеломленный взгляд. Она знает?

− Да. Я знаю твой маленький секрет, — снисходительно хлопает меня по щеке Маргрета. — В первый же вечер узнала, когда вы ворковали с Яном на лестнице и ты вдруг ощутила мое присутствие. Пришлось принять меры, чтобы мои чувства больше не были для тебя открытой книгой. Но достаточно разговоров. Алтарь ждет тебя.

И она мотнув длинной косой, продолжает путь. Я же настолько выбита из реальности, что уже даже не обращаю внимания на то, переставляются ли мои ноги под ее принуждением или нет.

В конце коридора мы поворачиваем на узкую крутую лестницу. Довольно долго поднимаемся, пока не выходим на широкую каменную террасу, полукругом опоясывающую огромный зал полуразрушенного храма. Внизу прямо напротив нас стоит высоченная статуя Темного Навия, а у его ног возвышается, притягивая мой взгляд, большой алтарь. Прикипев глазами к этому жуткому зрелищу, я даже не сразу замечаю, что там внизу есть еще и люди. В темных мантиях. Немного. Десятка два-три, не больше. Не сравнить с тем большим Темным орденом в Арганде, который уничтожили Анна с Федериком.

Но я одна. Без своей магии. Ведьмских сил у меня нет. Поэтому мне страшно.

Единственный выход, который я вижу, — это бежать. К моему счастью, здесь много открытых проходов, куда можно запрыгнуть. Если это какой-то древний храм, то здесь должно быть полно запутанных коридоров. С кельями и залами. Я найду где спрятаться. Здесь это будет гораздо легче сделать, чем внизу, в подземелье. Может и оружие какое найду. Главное сбросить с себя внушение. Полностью.

Маргрета решительно направляется к центральной широкой лестнице, по которой можно спуститься в ритуальный зал. Совершенно уверенная, что я следую за ней.

А я делаю над собой огромное усилие и останавливаюсь. Шею словно опять обжигает невидимой удавкой. Тело дрожит от навеянной необходимости двигаться дальше. Но я стою. И Маргрета это улавливает. Останавливается резко и оглядывается на меня.

— Софи? — выгибает вопросительно бровь.

— Я не пойду с тобой. И не позволю зарезать меня как овцу.

− Да неужели? — жмурится ведьма. — Иди со мной, принцесса.

Ее темная сила колючим холодом обтекает меня, проникая в мысли…

— Нет, — закрыв глаза, я делаю шаг назад.

— Ты сама себе делаешь хуже, — шипит она раздраженно, решительно направляясь ко мне, но вдруг между нами, буквально ниоткуда, возникает белая фигура, прикрывая меня собой от взгляда Маргреты. Та же самая белая фигура. Только сейчас она выглядит почти материальной. Это женщина в белоснежном платье со светлыми волосами. Нереально прекрасная, окутанная белым сиянием.

Ведьма останавливается ошеломленно, словно на стену налетает. А призрак оглядывается на меня, улыбается ободряюще и шепчет тихо:

− Убегай.

Я всем естеством чувствую, как падают с меня узы тёмной силы. Ничто больше не сковывает мою волю. Если бы еще эти бесовые наручники исчезли, было бы вообще все отлично. Но мне и этого достаточно, чтобы сломя голову метнуться к ближайшему проходу, и спрятаться в его темном проёме от глаз Маргреты. Однако этого очень мало, чтобы уберечься от ее силы, поэтому я, не теряя ни секунды, мчусь дальше, поворачиваю в еще один проход, бегу по коридору… снова проход… коридор. Вдруг едва не выскакиваю на ту же террасу, только с другой стороны. Резко останавливаюсь, уже собираюсь бежать в другом направлении…

И тут вдруг откуда-то снизу, из зала, как я понимаю, слышу громкий взрыв. Даже стены вздрагивают и пол начинает трескаться под ногами.

Оглянувшись, я ошеломленно смотрю на тучу дыма и пыли, поднявшуюся в воздух. Оттуда уже слышны крики, а потом и лязг оружия. Звуки боя.

Это что?

Янгмар нашел меня? Пришел спасать?

Теперь мне невыносимо хочется подойти к поручням и посмотреть, кто там внизу. Но я помню о Маргрете. Она главная угроза для меня.

Кроме того, от взрыва здесь все может обрушиться.

Поэтому я осторожно пячусь, убираясь от опасного места. Некоторое время петляю по коридорам, пробегая через разрушенные залы. И вдруг забегаю в еще один, почти такой же большой, как тот, ритуальный, где меня хотели на алтарь положить. Только здесь уже стоят две статуи. Рядом с Навием застыл его светлый брат Явар, удерживая своего близнеца за плечо. Но ошеломляет меня не это.

У подножия мраморных фигур я вижу ту же женщину в белом. Она стоит и смотрит на двух сыновей Праматери. Смотрит с материнской нежностью и любовью.

Едва дыша, я замираю на месте.

Неужели это она? Богиня? Это она меня уже трижды спасала?

— Здравствуй, Софи, — произносит Праматерь, повернув ко мне голову. — Да, это я. Подходи, не бойся.

− Но… но… почему? — шепчу ошеломленно.

— Почему я явилась тебе, разговаривала, защищала? — улыбается она нежно. — А ты как думаешь?

− Не знаю, − хлопаю глазами, как глупая наивная девчонка.

— Действительно? — прищуривается она.

Те догадки, которые теперь крутятся у меня в голове, кажутся слишком невероятными, ошеломляющими, оглушительными даже. Я знаю, что так прямо, лично, Богиня являет себя только своим жрицам. Но ведь это не обо мне. Я не жрица.

Но вот она. Смотрит на меня лукаво с той же материнской нежностью, любовью и снисходительностью, которую я так часто видела в маминых глазах. С учетом того, кем оказалась верховная жрица в Нагарде, вполне логично, что Праматерь ищет ей достойную замену.

Но почему я?

— Потому что ты достойна, — улыбается Богиня.

− Но ведь… но я никогда не думала, не планировала, не готовилась к этому.

− Это тебе так кажется. И тем не менее, лучшей кандидатуры я не знаю.

— Но, если я приму это служение, мне придется остаться в Нагарде? Независимо от того, как сложатся мои отношения с Янгмаром? − шепчу хрипло. Боль от вероятного предательства любимого снова грозит затопить меня отчаянием. — Можно мне подумать?

После того, что мне сегодня стало известно, принимать такие важные, судьбоносные решения, я пока просто не могу. Не готова. Мне нужно выяснить все. Выяснить, где правда, а где ложь.

— Ты можешь думать сколько угодно, дитя моё, —