пришел в себя, и он лежал на земле. Он лежал в туманной долине. Он слышал, как едят, и чувствовал запах древесного дыма.

‘Трулку’.

Он узнал лицо над собой. Он не мог вспомнить это.

- Теперь ты в безопасности, трулку. Сейчас в Сиккиме.’

Он определил человека точно так, как говорил: это был мажордом герцога из Ганзинга. Он попытался позвать герцога, но слова не шли с языка.

‘ Все хорошо, трулку. Они этого не поняли. Один человек был ранен, и вы упали с носилок, но багаж не пострадал. Как рука?’

Рука была не в порядке и должна была стать намного хуже. Его снова разбили. Они пытались получить ее в двух монастырях, но преуспели только в том, что получили больше одурманивающих препаратов. Хьюстон пролежал две ночи во втором из монастырей, ожидая врача, за которым послали из Гангтока. Врач не приехал, но как раз в тот момент, когда они снова собирались уезжать, приехала скорая помощь. Это был старый "роллс-ройс" с плетеным кузовом и дверцей сзади. Хьюстон лежал во весь рост в этом впечатляющем транспортном средстве, высунув ноги из кузова; и так, все еще без своего читти, но в некотором состоянии, въехал в город, до которого он так старался добраться много месяцев назад.

Он почти ничего не увидел, потому что хирург в больнице Махараджи, взглянув на руку, сделал ему укол морфия, посадил его обратно в "Роллс-ройс" и, задержавшись только для того, чтобы позвонить мистеру Панту, индийскому дипломатическому представителю, немедленно отправил его в Калимпонг.

Там его осмотрел индийский медицинский работник, который случайно посетил город, ему сделали еще один укол и перевели в госпиталь Шотландской миссии. Он был зарегистрирован в 5 часов вечера 30 апреля 1951 года – первая дата, которую можно проверить самостоятельно, с тех пор как он забронировал номер за пределами города более года назад.

Несколько дней спустя, по срочному вызову руководства больницы, Шейла Вулферстон приехала из Калькутты и официально приняла его и его багаж от телохранителя герцога. Они отказались, по-видимому, по приказу герцога, передать его кому-либо еще. Они спали в его комнате и ели, согласно Сборнику миссии, ‘от души’.

Хьюстон ничего не знал об этой сделке, поскольку в дополнение к своим более впечатляющим заболеваниям он заболел пневмонией. Он без удивления осознал, что с ним была Шейла Вулферстон, а также Майклсон. Он не знал, кто из них рассказал ему, что случилось с Хью и остальными. Казалось, он не мог горевать; он лежал в тяжелом оцепенении.

Он пролежал там три недели (которые могли быть тремя часами или тремя годами при всем его ощущении времени) и только однажды смутно осознал, что его больше нет. Он был в другом месте, в каком-то ревущем месте с низкой крышей.

‘Ты не спишь, парень?’

Он понял, что кто-то тряс его в течение некоторого времени.

‘Где я?’

‘Ты прав. Ты прав, парень. Мы летим в Калькутту. Послушай, поскольку ты не спишь, нам нужно кое–что обсудить...

- Где Шейла? - спросил я.

‘Она права. Она немного приоткрыла глаза. Смотри, парень, она скоро проснется, у нас мало времени. Я хотел рассказать вам, что делает Да Коста. Он определенно может гарантировать ...

‘Какой Да Коста? Я не знаю, кто. ... Шейла!’ Сказал Хьюстон.

‘Ради Бога, она права! Она спит, я же сказал тебе. Уверен, вы знаете Да Кошту. Тебе нравится Да Коста. Стрет, я дважды приводил его к тебе. Все, что тебе нужно сделать ...

‘ Шейла, ’ сказал Хьюстон. ‘Шейла!’

‘Да, Чарльз, да, я здесь. Мистер Майклсон, я особенно просил вас – вы обещали мне, что не будете беспокоить его этим делом. ’

"Когда-нибудь ему придется побеспокоиться об этом’.

‘Какое дело? Что это?’

‘ Ничего. Совсем ничего. Иди снова спать.’

‘Da Costa?’

‘Не беспокойся об этом. А теперь спи.’

Он снова заснул, обеспокоенный. Что-то беспокоит Да Кошту. Бледный мужчина, бледные щеки цвета дыни, темные глаза. Бриллиант сверкал на пальце Да Кошты, когда он говорил. Кто такой Да Коста? Откуда он знал Да Кошту? Да Кошту где-то встретили, и это вызывало беспокойство.

Он подумал, что доктором был Да Коста, но это было всего лишь сверкание смотрового зеркала, и щеки не были пухлыми и бледными. Тонкие щеки, индийские щеки.

‘ И не в течение нескольких дней, возможно, недель. Он недостаточно силен. И в любом случае нам понадобился бы авторитет. Кто является ближайшим родственником?’

‘Там никого нет. Я уже говорил вам, доктор, я, вероятно, самый близкий человек. Но если вы уверены, что это нужно сделать, я был бы готов ...’

‘Мистер Майклсон и мистер Да Коста – они никак не связаны с ним?’

‘ Вовсе нет. Я был бы рад, если бы вы могли держать их подальше, доктор. Они беспокоят его. Это деловой вопрос, который он не хочет сейчас обсуждать.’

‘Очень хорошо. … В любом случае, его нужно заставить молчать. Он нуждается в большом укреплении. Почему он был перемещен?’

‘В Калимпонг прибыла китайская миссия. Его присутствие было сочтено провокацией...’

Дни созидания, затем прекрасная тишина. Иногда он видел ее там, читающей, иногда нет. Однажды неподалеку произошла ссора, и он услышал голос Майклсона.

Он сказал: ‘Майклсон’.

‘Привет. Он тебя разбудил? Его больше нет.’

‘Чего он хотел?’

‘Просто чтобы посмотреть, как ты. Как ты?’

Он не знал, как он, поэтому не сказал ей. Он снова ушел. Неподалеку был фонтан, и он часто заходил в него.

Но с течением времени это начало его беспокоить. Сначала он забывал об этом, когда просыпался, но потом он начал не забывать.

‘Шейла’.

‘ Вот здесь. Ты хочешь сесть?’

"Там были какие-то пакеты. Там было два пакета.’

‘ Да. С ними все в порядке. Я положил их в ваш банк. Я положил их в Барклай. Я подписался за них, и они откажутся от них только после моей подписи. Там тоже были какие-то рисунки на куске ткани и письмо. Они все милые и в безопасности, Чарльз. Не нужно беспокоиться.’

‘Письмо’.

‘Просто письмо. Не о чем беспокоиться.’

‘Могу я посмотреть на это?’

‘ Это на