Даже сквозь плотную ткань своих перчаток я тоже почувствовала, как задрожала цепь. Раз дернулась, второй…

Мы переглянулись.

– Тень, – сказал Локвуд. – Она идет назад.

Я оглянулась, посмотрела вдоль цепи, но там были только призраки, действительно набитые, как селедки в бочке.

– Я ее не вижу.

– Мы не должны столкнуться с Тенью здесь, внутри кольца, Люси. Черт знает, чем это может кончиться. Нужно сыграть на опережение. Давай выберемся с другой стороны кольца и рванем к тем дверям. Самое главное – рвануть стремительно, чтобы захватить тех парней врасплох. Только бы сквозь двери проскочить – а там ищи нас, как ветра в поле. Принято?

Конечно, принято. А что еще нам оставалось делать при таком раскладе?

– Вперед, – кивнула я. Цепь раскачивалась все сильнее, и у себя за спиной я уже начинала различать громадную неуклюжую фигуру Тени. – Погнали!

Мы с Локвудом на всех парах начали пробираться вдоль цепи. Красно-синие накидки вновь не подвели – Гости разлетались перед нами врассыпную. А вот уже и уложенные в несколько слоев друг на друга якорные цепи. Прыжок – и мы с Локвудом выскочили в ангар.

– Бежим! – крикнул Локвуд и стремительно понесся вперед с рапирой в руке. Накидка трепыхалась у него за спиной как самые настоящие крылья. Я промчалась вслед за Локвудом мимо второго железного шеста – он был вбит в землю неподалеку от цепей – и дальше, дальше, сквозь приоткрытые двери, а затем, размахивая руками и низко пригибая голову, по гравию, сквозь проделанный Джорджем проход в изгороди, а оттуда по высокой черной траве.

Мы бежали и бежали по полю, но так и не услышали за спиной признаков погони. Наконец, мы сбавили ход, а затем и вовсе остановились, с трудом переводя дыхание.

И тогда же впервые осмотрелись по сторонам. Поле изменилось. Теперь оно сплошь было покрыто кристалликами льда, блестело под черным небом, а над замерзшей землей стелился туман.

26

А какая тишина стояла вокруг! Дувший раньше над полем ветер совершенно улегся, однако ночной воздух был ужасно холодным. Белые кружева инея густо покрывали черную промерзшую землю, и травянистый склон холма, и стоящие на его вершине темные деревья. Иней блестел, мерцал, переливался, но было непонятно, откуда падает отражающийся от него свет. Над нашими головами висело угольно-черное небо, ни звезд на нем не было, ни луны. Мы с Локвудом стояли на поле одни и смотрели в ту сторону, откуда прибежали.

– По-моему, за нами никто не гонится, – сказал Локвуд, и я удивилась тому, как глухо, как слабо прозвучал в морозном воздухе его голос. – Это хорошо.

– А где те люди, которые были возле двери? – спросила я, чувствуя, как трудно мне говорить и как странно звучит мой собственный голос. – Я никого не вижу.

– Я тоже. Ушли, наверное. Нам повезло.

– Повезло, ага.

Исчезновением тех лаборантов, или кем они там были, дело не ограничилось. Кто-то выключил прожектора, и теперь они повисли над крышами ангаров как гигантские мертвые насекомые. Неосвещенные ангары напоминали куски светло-серой бумаги, наклеенные на темно-серый картон. Странно, но погасли даже огни внутри ангара, из которого мы только что убежали. Весь институтский городок был окутан тем же приглушенным серебристым сиянием, что и поля, холмы, деревья.

– Электричество вырубилось, – сказал Локвуд. – Может быть, это их отвлекло.

Внешнюю сторону накидки Локвуда покрывал толстый слой льда. Судя по весу, то же самое было с моей накидкой, однако перья по-прежнему отлично защищали от холода, накидка согревала лучше всякой шубы. В воздухе вокруг нас кружили белые нити.

– Откуда взялся этот туман? – спросила я. – И этот иней? Раньше здесь ни того, ни другого не было.

– Может быть, какой-то побочный эффект от их экспериментов? – предположил Локвуд. – Не знаю.

– А еще очень странный свет. В нем все кажется каким-то плоским, как из бумаги вырезанным.

– Лунный свет иногда странные фокусы вытворяет, – неуверенно сказал Локвуд, глядя на далекие деревья.

– Вытворяет, – согласилась я. – Только скажи, где ты видишь луну?

– Она за облаками. Сквозь них светит.

Никаких облаков на небе не было.

– Давай лучше пойдем, – предложил Локвуд. – Все остальные уже на полпути к деревне, наверное. Нужно поскорее нагнать их, успокоить, сказать, что у нас с тобой все в порядке.

– Нет, не понимаю я этого, – сказала я, продолжая смотреть на небо.

– Пойдем поскорее к нашим, Люси.

И мы пошли. Иней хрустел под нашими ногами, белыми облачками слетало дыхание с губ.

– Зверский холод, – заметила я на ходу.

– Нам крупно повезло, что никто за нами не погнался, – снова повторил Локвуд, оглядываясь через плечо. – Странно, однако… Я был уверен, что будет иначе.

Но мы с ним были единственными, кто двигался по широкому черному полю.

Не сговариваясь, мы свернули на дорогу, которая вела через лес. Здесь с освещением тоже творилось что-то странное – в воздухе висела густая серая дымка, сама дорога блестела как белая кость, а над ней и среди деревьев плавали тонкие струйки тумана.

– Нигде никого, – прошептала я. – Непонятно.

Я думала, что сейчас мы увидим наших друзей, но дорога была пуста, причем, как можно было рассмотреть в тусклом мертвом свете, оставалась пуста далеко впереди. Мы прибавили шаг, проскочили мимо каменной пирамидки с крестом у развилки, ведущей к открытому карьеру. Лежавшие на пирамидке цветы исчезли, фотография на кресте была покрыта блестящей коркой льда. Ни звука не было слышно в сером лесу, ни дуновения ветерка. От дыхания на наших капюшонах наросли сосульки. Ничего, вскоре мы доберемся до деревни, где уже должны ждать нас друзья.

– Возможно, кто-то здесь все же есть, – после некоторого молчания откликнулся Локвуд. Нужно заметить, что мы очень мало разговаривали по дороге, а если и разговаривали, то вполголоса. Почему? Не знаю. – Мне кажется, я заметил кого-то, когда мы проходили мимо памятника. Он направлялся от развилки к карьеру.

– Хочешь вернуться, посмотреть, кто это был?

– Нет. Нет, я думаю, нам нужно идти дальше.

После этого мы пошли еще быстрее, гулко стуча подошвами по твердой промерзшей земле. Миновав молчаливый лес, мы вышли к деревянному мостику через ручей.

А ручья-то и не было больше. Исчез ручей. Мост пересекал темную, сухую, покрытую черной землей канаву, петляющую между деревьями.

Локвуд зажег свой фонарь, направил вниз с мостика. Свет фонаря был слабым, тусклым, мигающим.

– Локвуд, – сказала я. – Где вода, Локвуд?

Он устало облокотился на перила, посмотрел вниз, покачал головой и ничего не сказал.

Тогда снова заговорила я, уже не скрывая своей тревоги и страха.