Бенц поднял бровь.

– Не знал, что вы общаетесь со священниками. По моим последним данным, у вас были о них кошмарные видения.

– Об одном, – поправила она, протягивая ему список имен. – В любом случае отец Джеймс Маккларен был достаточно...

– Отец Маккларен? – спросил Бенц, и его глаза резко сузились. – Отец Джеймс Маккларен в церкви Святого Луки?

– Да. Вы его знаете? – Она была удивлена.

– Мы с Кристи иногда ходим туда на мессу.

– Вы никогда не говорили, что...

– Это бывает нечасто. А откуда вы его знаете?

– После пожара я искала информацию. Церковь Святого Луки находится ближе всего...

– Продолжайте. Что предложил отец Джеймс Маккларен? – спросил Бенц, и кожа на его лице, казалось, натянулась еще сильнее. Это ее рассердило. Они спали вместе, и он решил, что не может с этим справиться. Меньшее, что он мог сделать, – это вести себя достойно.

– Это список крещений, – объяснила она. – Они все происходили в пределах трех месяцев после рождения моего брата. Мне показалось, вы так уверены, что в этом деле замешан кровный родственник, что я решила заняться этим.

– Верно. – Он принялся просматривать список. В нем было шестьдесят три имени. Оливия их сосчитала. – Кто-нибудь из них оказался священником?

– Не знаю. Я об этом не спрашивала.

– А он знает, что вы ищете священника, который, возможно, является убийцей?

– Он ничего не знает об этих убийствах. Я спросила у него только насчет моего брата, – ответила она. – И мы еще немного поговорили. Он дал мне кое-какой совет.

Бенц поднял бровь.

– О том, как поступить с крутым копом, который не позволяет себе никаких близких отношений.

На лице Бенца мелькнуло подобие улыбки.

– И что посоветовал отец Джеймс Маккларен?

– Послать этого козла к черту.

– Так и сказал?

– Нет. Просто я так это истолковала, – огрызнулась она и заметила, что его челюсть чуть шевельнулась.

– Возможно, он знает, о чем говорит. – Бенц наклонился вперед, положив локти на открытую папку. Стул заскрипел. Глядя ей в глаза, он произнес: – Послушайте, Оливия, мне жаль.

– Чушь.

– Нет, мне правда жаль. – На секунду сквозь маску крутого холодного копа проступило что-то живое, человеческое. – Но будет лучше, если мы...

– Да, я знаю. Я прекрасно это поняла в последний раз, – сказала она, поднимаясь. – Я дам вам знать, если у меня снова будут видения, хорошо?

– Это было бы хорошо.

– Нет, Бенц, это было бы ужасно, – ответила она, вешая сумочку на плечо. – Найдите этого парня, и побыстрее. Тогда вам не придется объяснять мне, почему вы не можете больше со мной видеться.

Она собралась выйти, но он быстро встал и вышел из-за стола. Она потянула за ручку, но он захлопнул дверь так, что затряслись панели. Он стоял так близко, что она почувствовала запах его лосьона после бритья.

– Не надо, – предупредил он, сверкнув глазами. – Не нужно устраивать мне сцен. Той ночью мы совершили ошибку, и всё. Я не хотел, чтобы это зашло так далеко, и вы тоже не хотели заводить роман. Просто иногда так бывает.

– Не со мной.

– Однако той ночью так случилось.

Она не стала спорить. Не могла.

– Я сожалею об этом. Но мы с вами не можем ничего начинать, по крайней мере, сейчас. Мы должны быть в состоянии работать вместе профессионально. Кажется, я ясно дал это понять.

– Яснее некуда, – заметила она.

– Вы можете держать себя в руках?

– Конечно. – Они оба знали, что она лжет, но когда он убрал руку и она открыла дверь, она добавила: – Если вам когда-нибудь понадобится медиум, позвоните мне, хорошо? Потому что я заглядываю в ваше будущее и вижу, что вам будет чертовски одиноко.

Собаки снова выли. Они проголодались, сидя на цепи в намордниках. Они подняли такой шум, который разбудил бы мертвого. Избранник велел себе оставаться спокойным; никто, кроме него, не мог услышать этих зверюг. Праздник святой Вивиан быстро приближался, и собаки скоро будут вознаграждены за свое ожидание.

Он купил этих злобных дворняг у одного мужика, который обитал в ржавом трейлере, плевал коричневой от жевательного табака слюной между передними зубами и хвастался тем, как ему удается перехитрить полицию, пока он незаконно охотится на аллигаторов, гонит самогон и продает непородистых собак и бойцовых петухов любому, кто платит наличкой.

Сделка проходила почти в полной темноте, единственный свет исходил от дымчатого свечения габаритных огней битого пикапа и внедорожника. У обеих машин отсутствовали номера. Прежде чем приехать в эту часть района, Избранник отвинтил номерной знак на угнанном им «Форде». Владельца собак, вероятно, просто не волновал закон или департамент транспортных средств. Оба чувствовали себя спокойнее, не видя отчетливо лиц друг друга, и после того как наличка была обменена на «первоклассного самца и самую злобную суку этой части Арканзаса», Избранник привез собак сюда, затем направился в колледж и поставил угнанную машину неподалеку от того места, где он ее взял. Потом он привинтил обратно номера, трусцой пробежал к своей собственной машине и приехал в свое святилище.

Он гордился собой. Своей находчивостью. Он нашел собак через объявление в местной газете, в которой было полным-полно всяких дешевых вещей на продажу – всё, от подержанных матрацев до пружин к сельскохозяйственному оборудованию и экзотических зверьков.

Животные были описаны как сторожевые собаки – помесь добермана и ротвейлера. Они были превосходны.

Если не считать их беспрестанного воя из подвала. Он, конечно, здесь не жил; просто проводил тут большую часть времени. Он жил в тесной квартире всего лишь в нескольких кварталах от колледжа. Его мебель, книги и одежда были там. А еще он разбросал в квартире несколько вещей, чтобы казалось, будто он принимал там женщин, что он считал самым волнующим, ибо это были сережки, ожерелья или шарфики некоторых женщин, которых он обессмертил.

А сейчас он развязал свой пояс, и стихарь упал на пол. Он стоял голым перед алтарем, но не мог сосредоточиться, собаки слишком шумели. Музыка не помогала, и даже отделанный драгоценными камнями кнут был не в состоянии удовлетворить его. Казалось, что его молитвы пусты и остались без ответа, и когда он ласкал свою косу, медленно потирая ею между пальцами или проводя ею по члену, у него почти не было эрекции. Закрыв глаза, он вызвал в памяти образ святой Екатерины Александрийской на колесе, ее белое тело вращается и истекает кровью, затем, когда он вытаскивает меч, на ее лице появляется ужас... но нет... член не твердел, а он сам не чувствовал присутствия бога... он начал сомневаться.