— А самому стать королем? Армия под вашей рукой, сэр Меганвэйл.

Послышался шум, Меганвэйл покачал головой:

— Нет, я королем не буду и будущему королю угрозой не стану. Я воин, но не правитель. Править страной намного труднее и сложнее, чем командовать армией. Потому меня в списке претендентов нет и не будет.

Из другого угла зала кто-то прокричал хорошо поставленным голосом:

— Хродульфа!.. Лорда Хродульфа!

Сразу несколько голосов подхватили:

— Хродульфа!

— Его все чтят!

— У него самые большие земельные владения!

— Он самый богатый!..

Я всматривался в лица, вслушивался в голоса, ловил обрывки разговоров и старался увидеть общую картину. Расклад в самом деле выглядит интересным: самый богатый и с самыми крупными владениями — Хродульф, прямо магнат какой-то, у него уже свое королевство в королевстве, однако ни одного сына, а дочери не в счет, зато у Леофрига трое сыновей: старшему тридцать, среднему — пятнадцать, и младшему всего три года… только вот Леофриг весьма груб и невыдержан, перессорился со всеми соседями, и хотя у него самая крупная дружина, но это добавляет ему мощи, однако не уважения.

Третий кандидат, Хенгест Еафор, могучий гигант с жеребячьим лицом, а не только именем, богат, хотя не так, как Хродульф, у него сын и дочь, есть хорошо подготовленная к боям дружина, однако его род сильно уступает по древности, знатности и, самое главное, за спиной нет многочисленной и разветвленной родни, что могла бы обеспечить тылы.

Последний из сидящих за столом, Меревальд Заозерный, в каком-то очень дальнем родстве с одним из почти забытых королей, это не слишком весомый козырь, но известно, что покойный король часто с ним советовался по важным делам королевства, именно Меревальд настоял, чтобы Фальстронг начал разрабатывать соляные копи в заброшенных землях, где ничто не росло из-за этой проклятой соли, а теперь казна на торговле ею получает большую прибыль…

Я наблюдал с великим интересом, как все это происходит, когда королевство теряет сюзерена, а новый не силой захватывает трон, а местные стараются сделать это самым демократическим путем, все-таки большинство голосов гарантирует потом поддержку при любых потрясениях.

Через несколько часов ожесточенных прений девушки на балконе заскучали и ушли, оставив корзины, музыканты начали дремать, а кое-кто бесстыдно заснул.

В зале накалялись страсти, уже давно от четверки самых могущественных лордов перешли к сидящим в зале, граф Меганвэйл ненадолго отлучился, вернулся посвежевший, с блестящими от влаги волосами, призвал к тишине и объявил бодро:

— Когда наберем десять наиболее достойных, их занесем в особый список и будем голосовать за каждого в отдельности. За кого поднимется больше всего рук, тот и займет трон королевства Варт Генц!

Еще около часа кипели страсти, некоторые лорды выходили из зала на свежий воздух, но тут же стремглав вбегали обратно, где торопливо спрашивали всех, ничего ли не пропустили.

Граф Меганвэйл поднялся, вскинул руки. Шум в зале начал затихать, он выждал чуть, голос его прозвучал мощно и раскатисто:

— Могу я предложить?

Из зала прокричали:

— Конечно!

— Просим!

— Говорите, граф!..

Он сказал с расстановкой:

— Мне вот показалось, что есть смысл рассмотреть и несколько неожиданную кандидатуру… Вы все знаете этого человека, но никому, даже мне, в голову не пришло…

Он сделал паузу, из зала крикнули:

— Кто это?

— Сэр Ричард Завоеватель, — произнес он в напряженной тишине, — курфюрст Армландии, майордом Сен-Мари, эрцгерцог архипелага Рейнольдса, маркграф Гандерсгейма, коннетабль королевства Фоссано… Добавлю, что именно он сыграл решающую роль в разгроме могучей армии королевства Турнедо! Именно он уговорил нашего благородного короля Фальстронга выступить единым фронтом против потенциального захватчика… именно ему мы обязаны тем, что к нашему королевству отходит почти треть турнедских земель с их сказочными урожаями пшеницы, которой у нас всегда недостает!

Тишина длилась и длилась, я замер, не зная, чего ожидать, наконец в зале кто-то заорал просветленным голосом:

— Пральна!.. Как не подумали?

Другой голос поддержал:

— Да в голову просто не пришло… Верный выбор!

— Ура Меганвэйлу!

— Нет, ура сэру Ричарду!

— Ричарда в короли!

— Он не наш…

— Будет нашим!..

Меганвэйл вскинул руки, утихомиривая, в зале начали затихать, поворачиваться к нему, хлопать по плечам соседей, заставляя умолкнуть.

— В этой войне мы потеряли своего сюзерена, — сказал он и на миг в глубокой скорби склонил голову, а когда поднял, глаза блистали победно, и продолжил с подъемом: — Но сумели нанести несокрушимому королю Гиллеберду ряд тяжелейших поражений! Он так и не оправился, как вы знаете! Напомню, по итогам победной войны нам принадлежат все северные земли королевства Турнедо. Туда уже посланы гонцы с сообщением, что вскоре здесь пройдут выборы короля, и можно уже сейчас собираться и приезжать для вассальной присяги новому сюзерену…

Кто-то заорал ликующе:

— Земли Турнедо, где лучшая в мире пшеница!

Другой голос прозвучал еще громче:

— Больше не будут драть за нее три шкуры!

Меганвэйл прокричал с подъемом:

— В зале находятся благородные графы Арнубернуз, Фродвин и Буркгарт, они уже сказали мне, что отдадут голоса за сэра Ричарда, потому что он, как никто другой, пытался спасти нашего благородного короля Фальстронга, предупреждал, что его ждет ловушка, но вы же знали упрямый нрав Его Величества! А затем сэр Ричард убедил нас дать ему конницу, с которой он ворвался в логово заговорщиков и быстро подавил мятеж.

— За Ричарда! — прокричал кто-то в зале.

— Сэр Ричард умеет действовать очень решительно, — напомнил Меганвэйл, — чем очень напоминает покойного короля, который называл его сыном, все наши военачальники это слышали… Он вправе, как названный сын короля Фальстронга, занять трон!

За столом поднялся граф Хродульф, мне показалось, что в мою сторону смотрит с открытой неприязнью, но когда заговорил, голос его просто источал мед:

— Благородный граф Меганвэйл, мы все очень внимательны выслушали вас. Давайте занесем сэра Ричарда в список и… приступим к голосованию.

В зале закричал:

— Да!

— Давно пора!

— Надоело…

Мне пришлось все-таки выйти и сесть за стол на помосте, я всячески отнекивался, стараясь, чтобы это было незаметно, а когда опустился в кресло, смотрел в зал с виноватой улыбкой, дескать, я не хотел, это так получилось, вы же сами меня сюда вперли…