Чуть сжав предплечье Конрада, он с улыбкой обвел взглядом присутствующих.

– Ингрэм придет к чаю, но я не вижу ничего очаровательного в его жене, – откровенно грубовато заявил Пенхаллоу. – Тощая и некрасивая. Но она хоть сумела родить парочку крепких ребят, причем без всяких там охов и вздохов, как моя Рейчел.

Этим выстрелом Пенхаллоу убил сразу двух зайцев. Фейт мучительно покраснела, а Розамунда, родившая трех дочерей, напряженно застыла в кресле. К счастью, появление Ингрэма с Майрой немного разрядило обстановку.

Общительный Ингрэм громко и сердечно приветствовал родственников, а Майра застрекотала во весь голос. Это позволило вошедшему за ними Барту незаметно обмолвиться парой слов с Лавди, накрывавшей стол скатертью, обвязанной по краям неутомимой Кларой. Бросив на него предостерегающий взгляд, она прошептала, что им надо немедленно поговорить.

– В классной комнате, как только все разойдутся, – бросил Барт.

Заметив, что за ними наблюдает Пенхаллоу, Лавди нарочито громко произнесла:

– Они у вас в комнате, сэр.

– Что? – изумился Барт, не привыкший к подобным хитростям. Но, поймав на себе взгляд отца, также громко ответил: – Да-да! Я понял.

– А вот и он! – воскликнул Финис, подходя к Барту и протягивая ему руку. – Как же ты вырос, мой дорогой! Прямо великаном стал.

– Было бы бестактно напоминать дяде Финису, что близнецы достигли своих нынешних размеров еще шесть лет назад, – тихо сказал Юджин, наклоняясь к Кларе.

– Ради бога, не подливай масла в огонь, – попросила она. – Позволь мне разливать чай, Фейт. Ты вечно забываешь, кто с чем его пьет, и своими вопросами будешь мешать общей беседе. По-моему, нам нет смысла ждать викария. Он вряд ли придет.

– Боюсь, я так рассеянна, что никак не могу запомнить, кому наливать в чай молоко, а кому сливки, – со слабым смешком сообщила Фейт.

– Неудивительно, у вас ведь очень большая семья! – с готовностью поддержала Делия. – Я бы тоже забывала, у меня голова как решето. Не то что у покойной Рейчел! Вот она никогда ничего не забывала! Я всегда говорила, что ей нужно было родиться мужчиной. Не в том смысле, конечно… Не хочу никого обидеть… Но в ней было столько здравого рассудка!

– Вспомнили Рейчел? – вмешался Пенхаллоу, приближаясь к ним на кресле. – Какая женщина! Просто королева! Уж она умела заставить всех плясать под свою дудку. Правда, Делия?

– Она всегда была так добра, – запинаясь, пробормотала та. – Сильный характер, такой женщины я больше не встречала.

– И не встретишь. Не в обиду тебе будет сказано, дорогая, – повернулся Пенхаллоу к своей второй жене.

Делия нервно затеребила замочек своей сумочки.

– Я хотела сказать, дорогая Фейт… Не в том смысле, что никто не может занять ее место, но это и вправду очень трудно. Конрад, это мой чай? Как мило, что Клара помнит, с чем я его пью.

Ингрэм вдруг заметил сводного брата и, прервав на полуслове разговор с Финисом, воскликнул:

– Господи, да это же наш малыш вернулся! Привет, парень! Как дела?

– Спасибо, хорошо, – ответил Клэй.

Критически оглядев его, Ингрэм с присущей его семейству прямотой заявил, что мальчишка хиловат. Схватив его за руку и пощупав мышцы, он остался недоволен.

– Да мой сорванец Рудольф тебе сто очков вперед даст! Даже Берти покрепче тебя будет! Рэймонд! Надо что-то делать с малышом! Это просто какое-то худосочное растение!

Тот факт, что старший сын Ингрэма всего на два года моложе Клэя, делал их разницу в возрасте почти непреодолимой. В глазах Клэя он выглядел еще старше, чем Рэймонд. Клэя раздражал громкий веселый голос Ингрэма, и он поспешил освободиться от его цепких рук и отойти. К счастью, вниманием Ингрэма вновь завладел Финис, который стал расспрашивать о здоровье и успехах Рудольфа и Бертрама. Вскоре Рубен Лэннер привел в комнату викария.

Преподобный Джон Венгрин, духовное лицо солидных размеров, имеющее обыкновение не замечать очевидного, что характерно для выдающихся личностей, вошел с широкой вкрадчивой улыбкой, всем своим видом излучая благожелательность. Окинув взглядом зал, увидел, что гости и домочадцы образовали несколько отдельных групп, никак не взаимодействующих друг с другом: Ингрэм развлекал сидящих у камина отчетом об успехах своих сыновей, Пенхаллоу изводил жену и свояченицу, Юджин явно скучал, а Клэй жался к своей тетке, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Ах, как я рад! Могу ли я присоединиться к этому счастливому семейному кружку? Пенхаллоу, мой дорогой друг! Миссис Пенхаллоу, мое почтение! Миссис Гастингс! Миссис Ингрэм, мой неутомимый помощник! Миссис Юджин, как всегда, неотразима! Прекрасно, прекрасно!

– А где ваша жена? – осведомился Пенхаллоу, подъезжая к викарию на кресле.

– Увы! – еще шире улыбнулся тот и развел руками. – Я вынужден передать ее извинения. Восточный ветер обострил ее давний недуг, и она не отважилась выйти из дома.

– Жаль, – разочарованно произнес Пенхаллоу. – А я специально отправил Джимми подальше от глаз.

Викарий сделал вид, будто не расслышал, и сосредоточил свое внимание на Розамунде.

– Миссис Клиффорд! Как поживаете? А ваши милые девочки? Этот очаровательный букет распускающихся бутонов!

– Не мелите ерунды, – сказал Пенхаллоу. – Дети как дети, только у одной зубы наружу торчат. Надо что-то делать, Розамунда! Ты же не хочешь, чтобы она выросла похожей на кролика.

– Верно, – поддержала Клара. – Бедняжке нужно поставить пластинку. Мы ставили ее Чармин, и посмотрите, какой она стала красавицей!

Ингрэм вспомнил, что вытворяла со своей пластинкой Чармин, а Розамунда пригласила викария сесть рядом с ней и вовлекла его в приличествующий случаю разговор на садовые темы. Подойдя к чайному столу, Клиффорд перемолвился парой слов с матушкой, после чего дружески улыбнулся Клэю и спросил, когда тот думает приступить к работе.

– Я же сказал, что пока ничего не решено, – с отчаянием в голосе ответил тот. – Смею заметить, что моего согласия никто не спросил, а я совершенно не расположен к подобной деятельности! Конечно, я благодарен за ваше участие, но от меня вам будет не много пользы. Пожалуйста, убедите в этом моего отца!

– Ну-ну, никогда не знаешь, на что способен, пока не попробуешь! – бодро заявил Клиф.

Понимая, что разговор приобретает опасный поворот, он счел за благо ретироваться, окликнув Рэймонда, подходившего к столу с чашкой Делии:

– Привет, старина! Сколько лет, сколько зим! Как твой молодняк?

Поставив чашку перед Кларой, Рэймонд обернулся к кузену.

– Один явный призер и несколько перспективных однолеток.

– Да, Ингрэм говорил мне о твоем Демоне. Хотелось бы взглянуть на него. А для меня что-нибудь есть?

– Возможно. Как-нибудь сходим с тобой на конюшню, и сам все посмотришь.