Бисеза стояла посередине кратера.

«Такой могла оставить атомная бомба», – подумала она.

Осколки стекла могли образоваться при взрыве сравнительно небольшой бомбы – куски бетона и почвы оплавились и превратились в стекло. Если это так и было, то больше ничего не осталось – если тут когда-то стоял город, то теперь бесполезно было искать бетонные фундаменты домов, кости и даже пепел от последних костров. Только фрагменты стекла. Этот кратер выглядел странно – он явно был старым, стеклянные осколки лежали на поверхности почвы. Если по этим местам прошла война, она случилась очень давно.

«Сохранилась ли радиоактивность?» – мелькнула мысль у Бисезы.

Но если бы Первенцы желали ей зла, они бы попросту убили ее, а если не желали, то непременно уберегли бы ее от такой элементарной опасности.

Дышать было больно. Воздух был разреженным? Слишком мало кислорода – или, наоборот, слишком много?

Вдруг стало немного темнее, хотя в красноватом небе не было ни тучки. Бисеза запрокинула голову. Что-то не то с солнцем. Его диск имел неправильную форму. Оно было похоже на листок, от которого оттяпали приличный кусок.

Джош поднялся и встал рядом с Бисезой.

– Господи Боже! – вырвалось у него. Затмение происходило быстро. Начало холодать, в последние мгновения Бисеза заметила полосы теней, пробежавших по истерзанной эрозией земле. Она почувствовала, как ее дыхание замедляется, как сердце начинает биться тише. Ее тело, даже теперь отвечающее на древние первобытные ритмы, реагировало на наступавшую тьму, готовилось к ночи.

Темнота достигла пика. Наступило мгновение полного безмолвия.

Солнце превратилось в ослепительное кольцо. Темный диск имел рваные края, и солнечный свет пробивался в эти щербинки. Этот диск явно представляла собой Луна, все еще странствующая между Землей и Солнцем. Это ее тень скользила по лику Солнца. Сияние Солнца уменьшилось настолько, что Бисеза смогла разглядеть корону, верхние слои атмосферы светила. Клокастым венцом корона обрамляла оба диска.

Но затмение не было полным. Луна не могла целиком закрыть ослепительный лик. Мощное кольцо света в небе представляло собой грандиозное и пугающее зрелище.

– Что-то не так, – прошептал Джош.

– Геометрия, – отозвалась Бисеза. – Система «Земля-Луна»… Она со временем изменяется.

Точно так же как Луна вызывала приливы в океанах Земли, притягивая к себе воду, точно так же и Земля тянула к себе каменистый субстрат Луны. Со времени их образования два небесных тела, составлявших двойную систему, медленно расходились в стороны – всего на несколько сантиметров за год, но Луна все больше и больше отдалялась от Земли.

Джош понял суть происшедшего.

– Это будущее. Не двадцать первый век. Очень далекое будущее… Через миллионы лет после двадцать первого века, наверное…

Бисеза пошла по равнине, вглядываясь в незнакомое небо.

– Вы что-то хотите нам сказать, да? Это безлюдное, опустошенное войнами место – где я нахожусь? В Лондоне? В Нью-Йорке, в Москве? В Пекине? В Лахоре? И зачем надо было перенести нас именно сюда и показать нам это солнечное затмение? … Все это как-то связано с Солнцем? – Ей было жарко, хотелось пить, кружилась голова, и она вдруг страшно разозлилась. – Не надо мне этих загадок со спецэффектами. Поговорите со мной, черт подери! Что должно случиться?

И словно бы в ответ над ее головой возникло Око – размером примерно такое же, как в храме Мардука. Бисеза даже почувствовала порыв ветра, вызванный перемещением объекта в эту реальность.

Она взяла Джоша за руку.

– Пересадка, – процедила она сквозь зубы. – Руки в окошко не высовывать.

Но он широко раскрыл глаза. К его вспотевшему лицу прилипли песчинки.

– Бисеза? – сдавленно выговорил он.

Она сразу догадалась, в чем дело. Он не видел Ока. На этот раз оно явилось за ней – только за ней, не за Джошем.

– Нет! – Она крепче сжала руку Джоша. – Вы не можете так поступить, жестокие ублюдки!

Джош все понял.

– Бисеза, все в порядке. – Он прикоснулся кончиками пальцев к ее подбородку, повернул к себе ее голову, поцеловал в губы. – Мы и так уже попали так далеко, что я о таком и мечтать бы не мог. Может быть, наша любовь выживет и продлится в каком-нибудь другом мире – а может быть, когда все вероятности соединятся, к концу времен мы снова будем вместе… – Он улыбнулся. – Этого вполне достаточно.

Око, парящее в воздухе, превратилось в воронку, а потом – в коридор посреди неба. Искорки света запрыгали над равниной, они охватывали Бисезу, подталкивали ее вверх.

Она прижалась к Джошу и зажмурилась.

«Послушайте меня. Я сделала все, что вы просили. Дайте мне только одно. Не оставляйте его здесь умирать одного. Отправьте его домой – пошлите обратно, к Абди. Только об этом я вас прошу…»

Поднялся жаркий ветер. Он дул от земли в направлении сияющей в вышине шахты и отрывал Бисезу от Джоша. Она пыталась сопротивляться, но Джош отпустил ее.

Он все еще улыбался.

– Ты – ангел, возносящийся в рай. Прощай, прощай…

Ослепительный, красивый свет вновь объял ее с головы до ног. В последнее мгновение она увидела, как Джош, пошатываясь, входит в комнату, опутанную проводами и заставленную электронным оборудованием, и к нему навстречу бросается смуглокожий мужчина.

«Спасибо вам».

Звон цимбал.

Когда начало светать, Мать внезапно проснулась и широко раскрыла глаза.

Впервые за долгие годы над ее головой не было сетки, отгораживающей от нее небо. Она вскрикнула и склонилась над Дочерью, закрыла ее собой.

Заставила себя приоткрыть один глаз. Сетки не было. Вокруг только голая земля, несколько отпечатков копыт и оставленных колесами колей. Солдаты ушли. И унесли клетку.

Она была свободна.

Она села. Дочь проснулась, заворчала и потерла кулачками глаза. Мать огляделась по сторонам. Во все стороны простиралась каменистая равнина, где лишь изредка росли пучки травы. Вдалеке, на горизонте, темнели покрытые снежными шапками синие горы. Затянутые утренней дымкой, они словно бы плыли над землей. У подножия гор Мать разглядела полосу зелени. Прежний дух охватил ее. Лес. Если бы они смогли добраться туда, возможно, там бы они нашли других таких же, как они.

Но ветер переменился, подул с севера, и она почувствовала запах льда. Сомнения охватили ее. Ее вдруг потянуло к запахам готовящейся еды, к клацанью машин, к писклявым голосам солдат, похожим на крики чаек. Она слишком долго прожила в клетке, она скучала по всему этому.

А Дочь и не думала разделять растерянности Матери. Она вскочила и побежала вперед, опираясь, как шимпанзе, на согнутые кисти рук. Каменистая равнина была так интересна по сравнению с утрамбованной землей под сеткой. Тут попадался камень, который так удобно ложился в руку, там – сухой стебель тростника, который легко складывался, гнулся и скручивался.