Окружающая пастораль казалась мне неестественной, и лишь вид ближайшей к городу деревни объяснил почему: до этого момента нигде не было видно беженцев.

Первых беглецов, которые спасались от зубов морхов в буквальном смысле этого слова, мы заметили раньше, чем крыши деревенских домов.

Люди были везде – они заполнили все пространство садов, обочины дороги и даже часть самого дорожного полотна. А вот на поля никто даже не вздумал зайти – вновь сказывалась рачительность и уважение южан к чужому труду. Палатки, навесы от солнца и просто подстилки на голой земле слабо обеспечивали комфорт, но уставшим от долгого бегства людям и этого было достаточно. Несмотря на всю усталость, они поднимались и с надеждой смотрели на казавшуюся им бесконечной колонну воинов. Кто-то кричал что-то напутственное, кто-то плакал, были и те, кто выкрикивал упреки. Мы ехали молча, потому что сказать этим несчастным нам было нечего.

Сама деревенька выглядела как муравейник. Ее улицы были забиты пешеходами больше, чем столичные проспекты, но, несмотря на тесноту и всеобщий страх, хозяева не отгораживались от беды соседей. Вот из двери приземистой и небогатой хатки выскочила девочка с крынкой в руках и побежала между несколькими десятками сидящих на траве маленького двора людей. Добежав до небольшого навеса, она отдала кувшин матери, которая тут же принялась поить раненого. Уверен, что пострадавший мужчина оказался под навесом для скота только потому, что в самом доме было полно женщин и детей.

«Смотри, Хван, мать твою, Первый! Смотри, что ты, падаль, наделал!» – мысленно завопил я, но душа императора спряталась слишком глубоко. Надеюсь, ему там сейчас очень погано.

– Соло, – позвал я сентара.

– Да, мой император, – подъехал держащийся неподалеку начальник гвардии.

– Оставь здесь полусотню, пусть поднимают людей и ведут дальше. До города недалеко, так что дотянут. И пошли гонца к герцогу: пусть вышлет из Забадара транспорт.

– Повиновение императору! – отсалютовал сентар и развернул коня.

За первой забитой людьми деревушкой была вторая, а за второй третья. Я уже готовился увидеть еще одну картину человеческого отчаяния и в четвертой деревне, но нас ждало совсем другое зрелище.

Ближе к вечеру, на подъезде к очередному поселению, когда выпасы сменились полями и виноградниками, а вдали зеленели верхушки садов, в пронзительно-голубом небе мы увидели множество черных столбов дыма.

– Граф, – подозвал я к себе дворянина, который управлял северными рыцарями.

– Да, ваше величество.

– Собирайте рыцарей, идем галопом к деревне.

– Но, ваше величество, – вмешался в разговор Соло. – Это опасно, вам лучше идти вместе с гвардией.

– Мой юный друг, – улыбнулся я молодому сентару. – Единственная опасность для меня кроется в том, чтобы дожить до послезавтрашнего утра и умереть в муках. Так что позволь мне прожить это время так, чтобы не было стыдно перед предками.

Я хотел использовать совсем другую фразу, но решил не идти на наглый плагиат.

Соло как-то вдруг сдулся и вздохнул. Единственное, что он себе позволил в плане самоуправства, – вдвоем с седоусым тирахом отодвинуть прислугу и быстро запаковать меня в рыцарскую броню с императорским драконом на щите.

– Ну что, граф? Вперед!

Это было очень странное ощущение – скакать в строю тяжеловооруженных рыцарей. Узость дороги не позволяла нам встать в рыцарский клин, поэтому шли «палицей» – так с фантазией рыцари называли обычную колонну по три. Тяжелых рыцарей в нашей колонне набралось почти полторы сотни, и более чем двухтысячная масса легкобронированных оруженосцев шла такой же колонной, но позади.

Десять минут скачки, и мы въехали на невысокий холм с виноградниками. Деревья уже не закрывали обзора, поэтому мы смогли рассмотреть горящую деревню.

Резня уже закончилась, и нигде не было видно ни одного человека, а вот черных силуэтов морхов имелось хоть отбавляй. Одни бегали между домами, другие копошились во дворах, что-то деля между собой. От мысли, что именно они там могут делить, к горлу подкатился ком.

– Ваше величество, «гребень»? – прогудело из-под закрытого шлема рыцаря.

– Да, граф. Командуйте атаку. – Я сначала ответил и лишь потом вспомнил, что значит сказанное им слово.

Атаковать разрозненного противника сплошным клином, особенно среди препятствий, было неразумно. Поэтому рыцари выстроились редкой шеренгой в несколько рядов – «гребнем». Позади рассеянной массой собрались оруженосцы.

Рядом с графом появился молоденький оруженосец, на спине которого реял штандарт, закрепленный, как крылья польских панцирных гусар, только по центру. В руках юноши появился рог, и он в него дунул. Шеки вспухли, заполняя почти все пространство между нащечниками шлема и наносником в виде стрелки. Тяжелый и гнусавый вой поплыл вперед, казалось не поднимаясь к небу, а стелясь над землей. Не знаю, тренировались ли для этого рыцари особо, но первый шаг лошадей был слитным и прозвучал так, будто какой-то великан яростно ударил себя в грудь. Затем земля застонала от частых ударов копыт, и рыцарская лава понеслась вниз с холма.

– А-а-а-а!!!

Я не особо переживал о навыках работы с копьем, потому что у меня его не было, да и за меч браться не пришлось. Заботливые рыцари, приставленные ко мне графом, взяли своего императора в «коробочку», и этот импровизированный бронетранспортер врезался сначала в одну группу морхов, а затем, выехав на главную улицу деревни, раскатал еще с десяток чернокожих воинов. Морхи выглядели почти как люди, и если не присматриваться, можно было подумать, что на деревню напали очень крупные негры. Причем «махровые», из самых глубин Африки – в основном они были одеты в набедренные повязки и жалкое подобие костяной брони, а в руках сжимали разнокалиберные дубины.

Скажете – жалкое зрелище на фоне хорошо экипированных рыцарей? Да не особо.

Немного впереди и чуть справа от нас такой плохо вооруженный дикарь один на один сошелся с рыцарем. Полтрехметровая туша с ловкостью кошки пропустила мимо себя копье закованного в сталь человека, а затем со всей дури саданула сучковатой дубиной по украшенному каким-то мифическим зверем щиту. Несмотря на высокую заднюю луку седла, рыцарь слетел с коня и рухнул на землю. Испуганный конь понесся дальше, а монстр занес дубину над головой. Что было после этого, я не увидел – наша группа пронеслась мимо.

Еще несколько секунд – и мы выехали из деревни с другой стороны. Рыцари останавливались и опять выстраивались в цепь. Осмотревшись, я увидел, что потерь среди рыцарей немного, а вот оруженосцев морхи проредили изрядно. Те, кто выжил, сейчас проезжали сквозь цепь рыцарей и выстраивались за нашей спиной. Дикарей же в деревне оставалось еще много. Многие повыскакивали из домов, и на первый взгляд сейчас их там было не меньше пары тысяч. Кроме того, опять-таки только в этот момент, я заметил странную группку за деревней, которая почему-то оставалась в стороне от боя.