— Не надо, — дрогнувшим голосом ответил Амарго и встал. — Не рассказывай. Во всяком случае, не сейчас. Мне надо бежать. А ты прими лекарство и попробуй уснуть. Я найду его. А о том, что ты видел, поговорим, когда поправишься. Не сейчас. А то с тобой опять что-то случится.

Пассионарио молча кивнул, проводил его взглядом, и, когда за ним закрылась дверь, сделал совершенно противоположное. Встал, оделся и осторожно попробовал, в состоянии ли он колдовать. Затем набросил куртку, сунул в карман сигареты и присел у стола, чтобы немного отдохнуть и заодно подумать, предупреждать кого-нибудь о своем уходе, или так сойдет. Проблема решилась сама собой. В хижину вошел дон Аквилио и, увидев шефа одетым и готовым к подвигам, пришел в ужас.

— Товарищ Пассионарио! — воскликнул он. — Куда вы собрались в таком состоянии? Случись что, меня же точно под трибунал отдадут!

— Не беспокойтесь, — печально утешил его шеф. — Ничего не случится. Я на минутку. Мне надо просто кое-какие вещи забрать.

— А если кто придет, что говорить?

— Что я сплю и не велел меня будить.

— Так ведь товарищ Амарго запросто вломится, даже если вы спите! И, кстати, объясните мне, будьте добры, кому я должен подчиняться? Ваши друзья, товарищ Амарго и товарищ Сорди, похоже, насмерть сцепились за… э-э… звание вашего друга. Сегодня утром приходил товарищ Сорди и строго-настрого приказал не пускать к вам Амарго. А как его не пустить? А сам Амарго только что приказал не пускать к вам Сорди. И что я должен делать, если он придет? Он же старше по званию, как я должен его не пускать? Разберитесь как-нибудь с вашими друзьями. Что мне делать?

— Скажите Сорди, — вздохнул шеф, — что я его сам позову. Чуть позже. А подчиняться вы должны мне. Ни Сорди, ни Амарго ничего вам не должны приказывать. В особенности, кого ко мне пускать, а кого нет. Я говорю — пускать всех. Понятно?

— Понятно, — согласился дон Аквилио. — Только уж как хотите, но никуда я вас одного не отпущу. Возьмите с собой кого-нибудь. Не ровен час, где-нибудь упадете…

Пассионарио снова вздохнул и посмотрел на своего начальника охраны.

— Дон Аквилио, зачем вы отпустили Кантора? Ведь попроси у вас генерал кого-то другого, вы бы тут же вспомнили, что подчиняетесь лично мне и без моего ведома не обязаны отдавать своих людей в чье-либо распоряжение. Почему его отдали? Вы его за что-то не любите?

— А разве… — начальник охраны заметно растерялся. — Разве вы против?

— А почему вы решили, что я не должен быть против?

Дон Аквилио растерялся окончательно и замялся, не зная, что сказать. Пассионарио посмотрел на него пристальнее и как-то очень ласково произнес:

— Вы присядьте. Вот сюда, напротив. И давайте поговорим. Вы мне все объясните, ничего не скрывая. Вы ведь мне доверяете, не правда ли? Посмотрите мне в глаза. Ведь доверяете?

И осторожно положил ему руку на плечо. Как бы по-дружески. В общем, можно было и без этого, но при прямом физическом контакте получалось вернее. И, разумеется, дон Аквилио немедленно проникся к шефу безграничным доверием.

— Только не говорите, что я вам сказал, — попросил он. — Товарищ Сорди просил не распространяться и не разговаривать с вами на эту тему, а то у вас могут быть неприятности…

И начал выкладывать такое, что у бедного вождя челка встала дыбом. Оказывается, товарищ полковник Сорди регулярно проводил беседы с его личной охраной, как бы между делом жалуясь на товарища Амарго, который то ли втерся в доверие к лидеру, то ли чем-то его шантажирует, но манипулирует им как хочет. И своего человека сунул к нему в охрану, чтобы иметь возможность за ним следить, когда это невозможно лично. И бедный товарищ Пассионарио то ли не понимает, что с ним делают, то ли не знает, как от них отделаться. И надо непременно что-то с этим делать, вот только он еще не придумал, что. А пока он не придумает, очень просил не заводить разговоров с бедным обманутым вождем на эту тему. Он либо не поверит, если настолько им доверяет, либо будет начисто все отрицать, если его чем-то запугали. Товарищ Сорди сам приложит все усилия, чтобы его переубедить, а уж потом…

— Понятно, — тихо сказал Пассионарио, отпуская плечо собеседника. — А потом, значит, если дойдет до открытого конфликта, вы должны будете встать на его сторону. О небо, какой же я в самом деле идиот… Спасибо, дон Аквилио, что вы мне все рассказали.

— Правда? — искренне обрадовался начальник охраны. — Я колебался, не знал, стоит ли в самом деле об этом молчать… Значит, я правильно поступил, рассказав вам все?

— Абсолютно правильно, — заверил его шеф. — И надо было это сделать с самого начала. Я вас очень попрошу… если Сорди придет в мое отсутствие, пусть обязательно меня дождется. И вы все чтобы были на месте. Мне надо с ним поговорить. Так же откровенно, как с вами. А теперь извините…

И он быстро кастовал телепорт, пока дон Аквилио не возобновил разговор о том, что ему нельзя никуда ходить без охраны.

Первым делом он наведался на скалу, чтобы пособирать там все, что осталось после «уединенной медитации», то есть одежду, одеяла, мусор и остатки травы. На скале его ожидал сюрприз.

— Мафей? Ты что здесь делаешь? — удивился Пассионарио, увидев печального принца, который восседал на его любимом камне. — А что это с тобой? Ты выглядишь, словно после недельного загула.

— Я уж думал, ты вообще не придешь, — вздохнул Мафей. — Ты что, не чувствовал, как я тебя звал?

— Нет. Наверно, меня разговорами отвлекали. А что с тобой случилось? — он подошел ближе и, тут же унюхал, что от юного эльфа несет перегаром, как от заправского пьяницы. И мигом все понял. — Ты что, додумался пить с моим папой?

— Твой папа — потрясный мужик, — вздохнул Мафей. — Но здоров же он пить…

— И ты вздумал тягаться в этом деле со столетним эльфом? Зачем же было так напиваться?

— Откуда же я знал… сколько его много, а сколько — в самый раз! Я еще никогда не пробовал…

— Понятно, — кивнул Пассионарио, усаживаясь на землю. — И как ты себя чувствуешь?

— Да уже лучше, чем с утра. Меня Оливия каким-то зельем напоила… Я же сам себя лечить не умею… А ты как? Напугал ты меня вчера…

— Я и сам напугался дальше некуда… Тебе никогда не снился конец света?

— Конец света будет наяву, когда я явлюсь домой, — снова вздохнул Мафей.

— Да, представляю, что тебе скажет наставник… — посочувствовал Пассионарио. — Что ж ты так?.. Значит, тебе понравился мой папа? Что он тебе еще рассказал полезного, кроме того, что напоил до поросячьего визга, проколол ухо и подарил несколько безделушек?

— Еще он меня противозачаточным заклинаниям научил.

— Узнаю папу, — слабо улыбнулся Пассионарио. — Еще, наверное, и советов полезных надавал… на эту же тему.

— Ну, на эту тоже. А, и еще научил ушами шевелить. А тебе нравятся эти птички?