Впрочем, поскольку никто из собравшихся у Карузо шедевра Санского лично не видел, полноценного сравнения выстроившейся эскадры с великой картиной не случилось.

Лекрийский покинул «Пророка Вуучика» через гондолу, сел в коляску, которую прислал к флагману Мритский, и, сопровождаемый всего тремя телохранителями, отправился на встречу, местом которой определили середину пути между фортом и доминатором. Телохранители остановились в пятистах шагах от помеченной красным флагом поляны, возница удалился по приезде, и разговор оставшегося в коляске старика с подскакавшим на горячем жеребце Мритским получился действительно конфиденциальным.

– Приятно видеть тебя в добром здравии, Рубен. – Со времени радиопереговоров Вениамин успокоился, продумал линию поведения и выдал самую дружелюбную улыбку, на которую был способен. – А ведь все говорили, что старые болячки не позволяют тебе покидать дворец.

Личная встреча давала более молодому губернатору преимущество: на фоне энергичного и подтянутого Мритского Лекрийский выглядел конченой развалиной, не человеком даже, а рассыпающимся големом, однако острый ум Рубен не растерял и ответил нахальному коллеге более чем уверенно:

– Иногда я лично распускаю слухи о своих болячках.

– Чтобы подготовить окружающих к неизбежному? – продолжил в прежнем ключе Мритский. Он помнил, что старика выводят из себя разговоры о смерти, и с удовольствием давил на больную мозоль.

– Возраст – это не только плохие зубы, но опыт и мудрость, – многозначительно заметил Рубен. Однако голову шлёма, что украшала его трость, он сдавил гораздо сильнее обыкновенного.

– А иногда – только плохие зубы.

– Почему ты не улетел? – резко бросил Лекрийский, которому надоели въедливые замечания Мритского. – «Легавый» – самый быстрый цеппель Менсалы, мы тебя не догнали бы.

– Решил, что ты идёшь мимо.

– Теперь жалеешь?

– Я никогда ни о чём не жалею и ничего не боюсь.

– Знаю, – неожиданно ответил Рубен. И в чёрных линзах его очков блеснуло солнце. – Я тебя не люблю, Веня, но за это качество уважаю.

– И не любишь ещё больше.

– Больше некуда.

Мужчины сдержанно посмеялись, после чего Вениамин демонстративно взглянул на часы и предложил:

– Перейдём к делу?

– У меня три доминатора и два импакто, – весомо сообщил Лекрийский. Без поспешности, но быстро, чувствовалось, что старик ждал предложения. А следующую фразу он выдал с особенным удовольствием: – Я тебя поймал.

– Через двенадцать-четырнадцать часов придёт моя эскадра, – спокойно ответил Мритский. Жеребцу надоело стоять смирно, он захрипел, попытался пойти боком, но губернатор твёрдой рукой принудил скакуна подчиниться. – А столько мы продержимся.

– Это рулетка, – заметил старик. – Во время бомбардировки всякое может случиться.

– Я специально сказал, что ничего не боюсь, – холодно напомнил Вениамин.

– Почему в таком случае возможность договориться вызывает у тебя ужас? Боишься показаться слабым?

– Я – эгоист, – с ухмылкой признался Мритский. – Не отдаю то, что считаю своим.

– Похвальная черта, – кивнул старик.

– Знаю.

– Но войди в моё положение, Веня: великий инженер проводит для тебя эксперименты в укромном, пустынном уголке, в ничейных землях… – Рубен говорил проникновенно, почти искренне, и не знай Вениамин, что за змея перед ним, он мог бы поверить услышанному. – Камнегрядка бесполезна во всех отношениях, здесь можно делать что угодно, а потому вывод напрашивается сам собой: речь идёт об испытании оружия. Причём страшного оружия.

– Самое смешное, что это неправильный вывод, – вздохнул Мритский. – Но ты не поверишь, потому что не хочешь верить.

– Докажи, – предложил Лекрийский. – Я не хочу верить, но не хочу и воевать. Подтверди свои слова, и разойдёмся с миром.

Старик выдержал паузу, надеясь на ответ, не дождался и продолжил:

– Ты сказал, что ничего не боишься, и это так, но я – боюсь. Я боюсь, что у тебя появится супероружие, которым ты сотрёшь меня в порошок, и потому собрал эскадру и лично прилетел в этот медвежий угол. Я хочу, чтобы ты прогнал мой страх, Веня, хочу услышать и увидеть правду. Я стар, мне осталось мало, но своё время я хочу прожить так, как привык – губернатором, а не изгнанником, не твоим пленником.

Несколько секунд Вениамин размышлял, теребя рукой пряжку портупеи, после чего поднял глаза, упёрся взглядом в бесстрастность тёмных очков, и поинтересовался:

– Что будет, если я расскажу и покажу, чем мы с Холем занимаемся, и ты уверишься, что речь идёт не об оружии?

– Я уйду.

– Твоё слово не стоит даже воздуха, который ты сейчас сотряс, – с почти настоящей печалью усмехнулся Мритский.

– Обидно, что ты мне не доверяешь.

– Я думал, что сделал комплимент.

– Так и есть, – усмехнулся Лекрийский. – Но я действительно уйду, как сказал. Мне важно знать, что ты не получишь оружия против меня, что Лекрия в безопасности.

– Просишь поверить тебе?

– У тебя есть другое предложение?

– Дождёмся моей эскадры. – Вениамин хитро прищурился и мгновенно стал похож на ушлого базарного продавца, пытающегося впарить глупому недотёпе лежалый товар. – Как только доминаторы подойдут к Карузо, я поделюсь с тобой секретом Алоиза.

– Ты не поделишься.

– Обидно, что ты мне не доверяешь.

– Я думал, что сделал комплимент, – поддержал игру Рубен.

– Так и есть, – подтвердил Вениамин. – Но у меня, в отличие от тебя, есть основание сдержать слово.

На этот раз жеребца привлекла запряжённая в коляску кобылка. Некоторое время он косил на неё глазом, принюхивался, пару раз коротко всхрипнул и теперь сделал шаг… попытался сделать шаг, но губернатор вновь его удержал.

– Объясни, – потребовал Рубен.

– Если я выгоню тебя несолоно хлебавши, ты отправишься в Триберди и снова сколотишь против меня коалицию, – хмуро произнёс Мритский. – А мне сейчас война без надобности.

– В таком случае нужно принять моё предложение, – размеренно ответил старик. – Хорошее предложение, Веня, очень хорошее. Лучшее из тех, что мог выдвинуть человек, находящийся в выигрышном положении.

– Ты говоришь о себе? – изумился Мритский.

– Пять крейсеров, помнишь? – Лекрийский, не оглядываясь, ткнул большим пальцем за спину. – Три из них – доминаторы.

– Куда подевался шестой?

– Три из них – доминаторы. – Ехидный вопрос Лекрийский пропустил мимо ушей. – С тяжёлыми пушками и бомбами.

– Мне достаточно запереться в форте, чтобы от твоего выигрышного положения не осталось камня на камне.