– Не хочу рисковать очередным визитом незваных гостей, абы где раздобывших ценный артефакт.

– Твои похищенные чётки.

– Именно. Так что сейчас идут последние часы, пока я разрешаю себе совершать ошибки, Таисса-нежность. Пронзительное свидание посреди нигде. Тропическая… – он кашлянул, – то есть трагическая ситуация. Жаль, что ты так и не решилась провести со мной ночь в лунной пещере.

– Что делать, – в тон ему отозвалась Таисса.

– «Увидеть, как ты спишь и улыбаешься во сне». – Вернон-Кай потёр лоб. – Дурацкие у тебя фантазии, Таисса-бунтарка.

– Какие уж есть.

– И неисполнимые.

– Разумеется. – Таисса не удержалась от лёгкой улыбки. – Вряд ли ты решишься заснуть в моём присутствии.

Вслед за Верноном Таисса отставила пустую миску в сторону. Суп был вкусным, но он отдавал солью. Прощанием.

И сожалением о ночи, которая не исполнилась.

– А ведь ты говорил не о поцелуях в ту ночь, – произнесла Таисса. – Ты говорил о том, что ты меня почти любишь. Не Вернон. Ты.

– И лишаю себя единственной любви, запирая её в саркофаге навечно. – Вернон фыркнул. – Ещё немного, и ты окончательно меня убедишь в том, что я превратился в земного подростка и неисправимого романтика.

Таисса грустно улыбнулась.

– Нет.

Звёздные искры мерцали в водопаде. Платформа висела слишком высоко, и до Таиссы не доносилось журчание воды, но ей вдруг показалось, что она слышит музыку.

А потом она поняла, что поёт её перстень.

27.4

А потом она поняла, что поёт её перстень.

Кристалл был охвачен серебристым блеском, и чистая и грустная мелодия лилась из ниоткуда. Пела флейта, и вторила ей гитара, рассказывая историю, полную печали… и тихой, нежной, никогда не угасающей надежды.

Таисса невольно улыбнулась. Конечно же, Принц Пустоты разбирался в кольце, подаренном им самим, куда лучше, чем она.

– Голос звёзд, – произнесла Таисса. – Это из твоего мира?

– Нет.

– Значит, из нашего. Жаль, что мы не танцевали под неё.

Вернон-Кай хмыкнул:

– Это ты так предлагаешь мне потанцевать здесь и сейчас? Не боишься, что моя проекция развеется посреди танца и ты рухнешь в пропасть?

Таисса покачала головой, глядя на перстень.

– Очень красивая музыка.

– Почему-то она напоминает мне о твоём дурацком милосердии, – внезапно произнёс Принц Пустоты. – И о себе… обо мне. Когда-то.

Всё то же застывшее выражение на его лице. Боль и горечь, скрытые… но только не для Таиссы.

– Тогда, когда была жива Ама?

– И позже.

Воцарилось молчание. Платформа неподвижно парила над далёким водопадом, и казалось, что внизу затухают и гаснут созвездия. Как погас дом Кая когда-то.

– Ты так и не рассказал мне, как ты стал Стражем, – произнесла Таисса. – Что произошло, когда новый Великий Светлый вернулся домой?

Кай-Вернон усмехнулся. Из кармана чёрных брюк появилась синяя пирамидка, и он подбросил её на ладони так высоко, что пирамидка почти исчезла в туманном небе – а потом с бешеной скоростью понеслась вниз. Таисса ахнула, глядя, как та пролетает мимо платформы, но одного смазанного движения в сверхскорости Вернону хватило, чтобы её поймать.

27.5

– Он сдержал своё слово, – сухо сказал Кай. – Он предотвратил войну, но больше не вмешивался.

– Как тогда погибла твоя звезда? – поколебавшись, спросила Таисса. – Почему Великий Светлый не спас её, если был жив? А если он к тому времени уже погиб, создав сферу, почему сфера не защитила твой дом?

– Сфера не защищает от всего, – в голосе Кая звучало холодное безразличие. – Только спасает миры от будущих Великих. Остальных существ она предоставляет их судьбе.

– То есть… это сделали они сами? Истребили сами себя, и планета погибла?

– Иногда войны начинаются и не останавливаются, – пожал плечами Вернон-Кай. – Эскалация – очень быстрый процесс. Достаточно одного психа, чтобы история закончилась.

«С каждой жизнью погибает целая вселенная. Вселенная, которая могла быть Таиссой Пирс или Верноном Лютером своего вида».

– Я был сильным Тёмным, – прозвучал в тишине голос Кая. – И неплохим дипломатом – когда-то. У меня был неплохой учитель… чем-то, наверное, похожий на твоего отца. Кстати, мне действительно очень жаль.

Таисса подавила всхлип.

– Да, – глухо сказала она. – Мне тоже.

– Я сказал бы тебе, что произошло с Эйвеном, но тамошнее время стоит на месте. – Кривая усмешка. – Впрочем, я могу рассказать тебе, что произошло со мной.

– Пожалуйста, – попросила Таисса.

Взгляд Кая остановился на искрах, мелькающих в водопаде. Напоминали ли они ему звёзды над его домом?

– Я бросился останавливать войну, – произнёс он. – В одиночку, потому что в своей погоне за Источником они оставили меня одного.

– Ама и твой опекун?

– Да.

– И тогда ты…

27.6

Пожатие человеческих плеч.

– Угодил в самую мясорубку, разумеется. Я же не столь удачлив, как Таисса Пирс, которой достаточно улыбнуться самому заклятому из злодеев, и он уже готов сменить свой злодейский монолог на работу в детском садике.

– Прекрати, – сдавленным голосом сказала Таисса. – Что с тобой случилось?

– Я избавлю тебя от подробностей. Достаточно сказать, что к тому времени, как новый Великий меня нашёл, моё тело было уже настолько искалечено, что умирание было вопросом часов.

По щекам Таиссы покатились слёзы.

– И ты согласился стать Стражем.

– Что ты! Я навязал ему своё желание стать Стражем. Он не хотел до последнего и настаивал на стазисе. Я уже видел перед собой жерло саркофага. – Кай-Вернон помолчал. – Но я не хотел туда уходить. Я не хотел умирать. Я знал, что Амы больше нет, что он убьёт себя после создания сферы, что у меня ничего и никого не останется… но я всё равно не хотел умирать.

– Кто же хочет? – прошептала Таисса.

– Потом, уже оказавшись внутри сферы, я проклинал его. Я считал, что меня заманили в ловушку. А потом… уже не знаю. Я понимал, что ему в любом случае нужен был Страж. Что Великий взял бы вечного Стража всё равно. Если я из-за чего-то согласился, так это из-за чудовищной ревности, которую я испытывал к этому новому Стражу. Я умру, а он вечно будет выполнять предназначение по воле того, за