Нас с Ланкой не то что грубо, но достаточно настойчиво заставили уйти с дороги, прямо в кусты, где за густыми ветками был искусно спрятан аккуратно вырезанный проход, позволяющий бойцам быстро перемещаться в случае необходимости. Тут же были вырыты две небольшие стрелковые ячейки, из которых неплохо просматривался изгиб дороги, что тоже говорило о высокой грамотности тех, кто здесь организовал заслон.

Пройдя по кустам и поднявшись в сопровождении двух боевиков на обратную сторону холма, мы наконец-то подошли к замаскированному входу в блиндаж, где, скорее всего, и будет проведён первичный допрос наших скромных персон.

Осторожно осматриваясь и выявляя возможные пути отступления, я снова обратил внимание на заметные несоответствия в оборудовании блокпоста, которые сразу бросались в глаза. Если у настоящих нацгадов и просто вояк вокруг расположения был настоящий свинарник, то здесь порядок поддерживался железный. Определить, что тут живут люди, можно было только по вытоптанной траве и чёткому запаху мяса, каши и костра. Скорее всего, народ тут готовит еду на самодельной печке, но и дым как-то хитро выводят, что его со спутника не смогли разглядеть…

В просторной землянке нас уже ждали сразу три человека, а двое приведших нас бойцов остались стоять на входе, таким образом полностью блокируя все возможные сюрпризы с нашей стороны. Ну а затем начался вполне квалифицированный полевой перекрёстный допрос…

Судя по акценту и манере держаться, командир и его зам – вполне молодые мужики, но уже побитые жизнью бойцы – были коренными генцами, и когда узнали, что Ланка тоже генка да ещё из столицы, рассыпались в комплиментах. Правда, всё же проверили её, задав пару вопросов о жизни в столице, о каких-то ночных клубах, но когда получили исчерпывающие ответы, то заметно расслабились. В мою систему подготовки генский язык тоже входил, но как не основной, поэтому говорить и понимать я мог, но всем сразу становилось понятно, что это не мой родной язык – так и было задумано при проработке моей легенды на этой планете.

Убедившись, что мы почти свои, нас стали расспрашивать уже не столь жёстко, но всё же не теряли бдительности, чувствуя во мне серьёзного бойца.

Я честно рассказал, что участвовал в глупой попытке прорвать оборону на участке полевого командира сепаратистов Вятко Смурного, когда один ароанский умник заплатил огромные деньги за голову ополченца, который замочил его дочку, работавшую в глубоком тылу ополченцев. Рассказал, как были разгромлены отряды карателей, как мы, армейцы, огребли за компанию, но сумели удержать фронт, отбив несколько атак. Причём преподнёс всё с фамилиями, подробностями, правда, кое-где привирал, а то голые факты могли бы быть расценены как часть легенды. А то, что эти головорезы в курсе всего, я сразу понял по тому, как они переглянулись и скривились, когда услышали о подкупе командования карателей, задействованных в охоте на какого-то там ополченца. Ясно ведь, что генцы – это вояки, их нелюбовь к ароанским махинаторам и кукловодам не была таким уж особым секретом, на чём я и постарался сыграть. Особый интерес вызвало то, как мы тут оказались, но и тут легенда была вполне качественно проработана, хотя всё же холодок недоверия оставался.

В конце разговора командир поста, уже растаявший от улыбок Ланки, просто спросил:

– Ну и что мне с тобой, лейтенант, делать? Сам же понимаешь, я не могу тебя просто так отпустить…

– Так известите моё руководство. Пусть вышлют сопровождающих, а лучше – кого-то из контрразведки. Мы там у противника много чего интересного видели. Тем более по тому, как вы здесь окопались, видно, что в районе что-то затевается, а раз сюда таких спецов-союзников пригнали, то смысл нам сюда лезть? Лишняя головная боль никому не нужна.

Все находящиеся в блиндаже, как мне показалось, даже как-то спокойнее задышали после моих слов, а командир – коротко стриженный жилистый парень со свежим шрамом на щеке – согласно кивнул головой.

После этого нас с Ланкой отвели вниз к замаскированному окопу, прикрытому сверху густой маскировочной сеткой, и накормили. Естественно, оружие нам не вернули, да и охрана из двух вполне опасных волкодавов осталась при нас…

* * *

Прошло ещё часа три, и нас снова в сопровождении двух вооружённых до зубов явно штатных волкодавов повели к командирскому блиндажу.

Не держа снаружи, сразу ввели у блиндаж, где вместо зама – который, как я понял, отсыпался после ночного дежурства – присутствовали два новых персонажа. Ну, точно контрики – новые камуфляжи расцветки «ночной город», которую в условиях боёв в горно-лесистой местности только идиоты будут носить, новенькие разгрузки, короткоствольные автоматы и куча апломба с верой в свою исключительность в глазах. Причём в своём прикиде они выглядели намного менее опасными, нежели безоружная и накрашенная Ланка.

Старший из контриков, со знаками различия капитана – чуть полноватый мужчина, старше среднего возраста – глянул сначала на меня, потом – на местного командира, и как-то удивлённо и даже растерянно проговорил:

– Но это же не старший лейтенант Варсон. Это…

В том, что фотографию кровавого сепаратиста Рыси они затёрли до дыр, я ничуть не сомневался, хотя бы в плане интереса: какую же сумму пообещал некий ароанский дядька за мою голову.

– …ополченец Рысь, – закончил я за него, резко ударив локтем в нос стоящего справа за моей спиной охранника.

Хрясь!

От такого удара обычно теряют сознание, что и произошло.

Под недоумённый вздох второго контрика я выхватил – как и пару недель назад – ненайденный при обыске углепластиковый клинок и воткнул его в глаз охраннику, стоящему слева.

Делаю шаг вперёд мимо замершей Ланки и пробиваю с ноги в голову молодому контрику, который просто впал в ступор да так из него и не вышел.

Хм…

А местный командир быстро сориентировался и не стал хвататься за пистолет – злобно и даже с азартом блеснув глазами, он выхватил из разгрузки штык-нож от карабина и сделал резкий рывок в мою сторону, сокращая дистанцию…

Парень был неплохо натаскан: сразу видно и по тому, как держит нож, и как идёт в атаку, и как спокойно и даже отстранённо смотрит на меня, а точнее – мимо меня.

Но всё равно – простой армейский спецназовец-боевик, у которого до автоматизма доведены пять-шесть наиболее эффективных приёмов-ударов, из-за чего он так прогнозируем, хотя и опасен.

Жалко такого убивать…

Я почему-то уверен, что он не участвовал в уничтожении мирного населения, а сидит здесь, на передке наблюдателем от генцев и, конечно же, гарантом качественного выполнения поставленной боевой задачи по блокированию района. Уже всем, хоть что-то понимающим в военном деле, понятно, что мауринцам – а тем более торкским нацгадам с их дисциплиной – сильно-то и нельзя доверять серьёзные дела…

Я на автомате чуть повернулся корпусом и сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя обутую в тяжёлый ботинок на толстой рифлёной подошве ногу, направленную мне в коленную чашечку.