Полька взрывается, чувствуя теплоту маленького тельца у своей юной груди.

– А какие у меня должны быть?! Мужские?! Ты чудовище, – говорит она грустно со слезами на глазах.

– Только им и буду, сейчас вот только немного соберусь, – Ламия с усилием выдавливает из себя детское место. – Положи ребенка на кровать и принеси мне штук шесть таблеток угля и воду. Я должна остановить эту очистку кишок, я ведь уже пустая.

Принцесса сообщает это довольно и со злой усмешкой на губах.

Магда выполняет поручение автоматически, но постоянно находится в спальне принцессы. Она не хочет оставить в ее лапах бедного невинного ребенка. Она не может его бросить.

– Иди к себе, собери вещи и выспись, – приказывает Ламия, когда выходит из ванной уже переодетая и пахнущая. – Ты мне сегодня больше не нужна.

Она произносит приказы, как королева.

Магда тихонько всхлипывает.

– Что ты хочешь с ним сделать? Посмотри, какой он красивый и сильный. Он вообще не от деревенщины. Это не ребенок Абдаллы, поэтому ты не должна его убивать, чтобы отомстить двоюродному брату, – говорит она просительно, предвидя то, что сделает жестокая женщина.

– Отвали! Не вмешивайся не в свое дело!

– Это ребенок твоего тайского любовника, моя ты госпожа, – не сдается блондинка. – У него раскосые глаза и желтая кожа.

– Ты свинья!

Принцесса бьет правдивую подругу наотмашь по лицу, та чуть не теряет сознания от удара.

– Ты что, хочешь остаться здесь вместе с крошкой до конца своих дней? Если да, я могу это устроить. Шейх милостив ко мне, а не к тебе, моя дорогая. Ты едешь со мной прицепом, – сообщает она сквозь зубы. – Если Абдалла узнает, что ты сделала отсюда хотя бы шаг, то сразу начнет искать, чтобы засадить в тюрьму за разврат, за побег или за все вместе. Хочешь узнать прелести арабской задницы?

– Спокойной ночи, Ламия.

Магда поворачивается, не обронив ни одной слезы. Все они высохли во время провозглашенного списка ожидающих ее опасностей.

Принцесса, нервничая, тяжело садится на кровать, а новорожденный сразу перестает плакать. «Может, он взял и умер, – надеется Ламия. – Может, Аллах милостив даже к таким грешникам, как я, и выручил меня в этом страшном деле». Она отбрасывает край полотенца, закрывающий миниатюрное личико мальчика, и видит, что тот сладко спит. «Wallahi! – мать взывает к Богу, верить в которого перестала после смерти родителей и которому с тех пор никогда не молилась. – Wallahi! Если я хочу жить, то должна это сделать!»

Принцесса мысленно кричит, сердце ее кровоточит. Сразу же, мгновенно, без раздумий, решительно она принимает решение. «Сейчас! Я не позволю, чтобы меня убил этот случайный, нежеланный ребенок и в придачу ублюдок от слуги. Это бедствие, поражение!»

Она осторожно закутывает новорожденного с головой и выходит с ним через дверь для прислуги с черного хода. Там есть деревянный стол, небольшой ящичек с песком и садовые инструменты.

Он укладывает спящего малыша на столешницу, берет обеими руками лопату, и та со звоном отскакивает от земли. «В землю я его не закопаю, потому что здесь нет даже песка, только скалы и камни, – паникует она. – Никуда его не спрячу! Нигде не скрою! Что делать? Что делать?» – спрашивает она сама себя.

Через минуту она бежит в кухню, откуда приносит острый нож резника, тесак для мяса и пару черных мешков для мусора. Как сумасшедшая, она ходит кругами, ломая пальцы и дергая себя за волосы. Поминутно бросает взгляды на столешницу, на которой лежит маленький живой сверток. Через некоторое время ребенок теряет терпение, так как ему становится холодно. Он начинает крутиться, разворачивается, и видно, как мило он кривит маленький ротик. Мальчик глубоко вздыхает и издает слабый писк, который является вступлением к плачу. Мать подскакивает и закрывает ему лицо, она не может допустить шума, который бы ее разоблачил. Она кладет холодную смуглую ладонь на лицо миниатюрного человечка, закрывая его почти полностью. «Какой он маленький», – проносится у нее в голове в тот момент, когда она усиливает давление и душит своего первенца. Новорожденный только пару раз дергает в воздухе коротенькими конечностями, потом выпрямляется – и через минуту его тело безжизненно лежит на струганой столешнице. Ламия тяжело дышит. Рот у нее полон слюны, она чувствует подступы тошноты, но возбуждение и холодный ветер ставят ее на ноги. Она подстилает черный мешок, кладет на него малыша и принимается за дело. Прежде всего отрезает ребенку ручки, потом ножки… головку… Маленькая голова отскакивает от стола, падает на плитку и катится к противопожарной емкости для песка. Мать хватает ее одной рукой: она настолько маленькая, что помещается в ее ладони. У Ламии шумит в голове, звенит в ушах, но ни одна мысль не появляется в мозгу. Она действует, словно у нее амок. Наконец она упаковывает части сына в пару черных мешков. Голову закапывает в ящик с песком, ножки и ручки – на одной небольшой клумбе тут же у пальмы, а тело с размаху перебрасывает через ограду. «Собаки раздерут, не будет и следа». Детоубийца улыбается как сумасшедшая, минуту смотрит тупо перед собой в черное, как смола, беззвездное небо, а после тщательной уборки всех инструментов и затирания следов тяжело падает на стоящий рядом стул. «Завтра я буду свободным человеком, – повторяет она мысленно. – Завтра начну жизнь снова, но постараюсь все в ней изменить. Так и будет, – решает она. – Прощай, мой сынок!»

Она поворачивается к забору, за которым простирается большое старинное кладбище.

«Красивое место для вечного упокоения», – утешает она себя или невинную душеньку, которую за минуту до этого собственноручно погубила. На минуту принцесса закрывает глаза, из которых тоненькой струйкой текут горькие слезы.

– Спокойной ночи, маленький, – уже вслух говорит она, уходя.

С распущенными волосами и сумасшедшим взглядом, она направляется во дворец, в котором должна провести последнюю ночь.

– Спокойной ночи, – шепчет она еще раз, словно не может расстаться с любимым ребенком.

Марыся, подло обманутая принцессой Ламией, теряет весь запал, и не только в отношении благотворительной деятельности, но также науки, заботы о ребенке. Она не в состоянии быть хорошей женой и доброй дочерью. Она разочаровалась во всем. Ей не хочется ни с кем контактировать, разговаривать, она не может ничего объяснять. В ее голове снова и снова раздаются слова Хамида, который с мертвым, как маска, лицом, передавал ей вердикт шейха.

– Мириам Ахмед Салими бен Ладен – невинная жертва преступления, – переступив порог их дома, Хамид дословно процитировал, как будто говорил о чужом человеке.

– А что с той? – Марыся не может успокоиться и задает волнующий ее вопрос, который напоролся на холодный взгляд мужа.

– Виновной займутся в высшем семейном кругу, – процедил он сквозь зубы.