Зевс посмотрел на дочь с осуждением.

— Ты бы хоть чувства матери пощадила, — сказал он. — Фетида, ты хочешь, чтобы мы затеяли серьёзное расследование с дознанием, допросами, экспертизами и бесконечным выяснением деталей и подробностей? Мы, конечно, и так все знаем, что Ахилла убил Парис, но, если ты скажешь, мы это точно и основательно перепроверим.

— Нет, — ответила Фетида. — Я не хочу никаких расследований и дознаний. Я хочу только, чтобы этот мерзавец ответил за смерть Ахилла. Я хочу, чтобы он сдох и чтобы перед смертью мучился так же, как мой несчастный сын.

Зевс покачал головой.

— Понятное желание, — сказал он, — и, пожалуй, справедливое. Не будем с этим затягивать.

Он помолчал немного и грустно добавил:

— Прости, Фетида. Я сделал всё, что мог, но против судьбы бессильны даже боги. Несчастье было непредсказуемо и потому неотвратимо. Ты пойми: смертному смерти не избежать, главное, что он прожил не зря. Сколько людей дожило до старости, а их имён не вспомнят даже внуки! Но имя Ахилла будут помнить через тысячи лет. А у смертных если имя не умерло, значит, они тоже живы. Твой сын, Фетида, обрёл истинное бессмертие, какого удостаиваются очень немногие. Радуйся и гордись этим.

«На самом деле бессмертным стал не столько сам Ахилл, сколько его пятка», — подумал было Гермес, но Зевс посмотрел на него так строго, что эта неуместная мысль тут же выскочила из головы посланника богов.

А Фетида молча развернулась и, низко склонив голову, пошла прочь с Олимпа, чтобы никогда туда больше не возвращаться. Олимпийская жизнь и олимпийские нравы оказались слишком сложными для понимания обычной морской нимфы, хотя бы и очень красивой и амбициозной. Фетида потерпела жестокое поражение: её мечты и замыслы были разрушены, Ахилл, её главная опора и надежда, цель всей её жизни, погиб, и дальнейшее бесконечное существование представлялось ей пустым и бессмысленным. Больше на Олимпе она не появлялась.

— Ну что ж, — сказал Зевс Аполлону, когда Фетида окончательно скрылась из вида, — жаль, конечно, что так получилось, но твоей вины в этом нет. Ты сделал всё, что от тебя зависело, и теперь безопасности Ахилла больше ничего не угрожает. Увы, он погиб, но жизнь на земле и на Олимпе продолжается. Твоё рабство закончено, я тебя прощаю, можешь возвращаться на Олимп.

Аполлон низко поклонился отцу. Другие боги окружили его, поздравляя с освобождением и возвращением.

Боги радовались. Для них смерть Ахилла означала богатые поминальные жертвы, пышные похороны и спортивные состязания, которые обещали быть не менее интересными, чем те, что Ахилл недавно устроил в память Патрокла.

Похороны величайшего в греческом войске героя богов не разочаровали. Агамемнон похоронил Ахилла в лучших эпических традициях. Были принесены щедрые жертвы богам, а поминальный пир был такой обильный, что никто не смог подняться из-за стола, все там и заснули. Ахилла захоронили в одной могиле с Патроклом, смешав их прах.

Когда все пришли в себя после тризны, Агамемнон по традиции устроил поминальные состязания. Радость богов была безгранична. Особенно всех удивил Диомед, победивший в соревновании по бегу. Либо он уже совсем поправился после ранения в пятку, либо у его победы была другая причина, но Афина её категорически отрицала.

Как бы ни были помпезны похороны Ахилла, все понимали, что если бы он не умер, то женился бы на Поликсене и, возможно, перешёл бы на сторону троянцев или, по крайней мере, не воевал бы больше за греков, так что смерть Ахилла мало кого по-настоящему огорчила. Но последствия для греков она всё же имела немалые, и сказываться они стали уже пару дней спустя.

— Значит, так, други мои, — сказал Агамемнон, открывая общее собрание, — на повестке дня у нас сегодня два вопроса. По первому слово просил наш благочестивый и мудрый жрец Калхант. Видимо, хочет провещать нам волю богов. Ну, жезл ему в руки — пусть вещает.

Калхант принял у Агамемнона ораторский жезл и, не обращая внимания на саркастический тон командира, заговорил со своей обычной профессиональной важностью:

— Вот пока вы не знаете, что делать и как Трою взять, я этот вопрос уже выяснил. Я вчера разговаривал с Аполлоном.

Агамемнон рассмеялся. Обычай запрещал перебивать ораторов, но Агамемнон Калханта в последнее время за оратора не считал и перебил его:

— Чего это ты к Аполлону обратился? Он же за троянцев.

— Это тебе к богам обращаться надо, — огрызнулся в ответ Калхант. — Я к ним подходы знаю, они сами ко мне обращаются. Аполлон вчера ко мне явился и сказал: «Вы троянцев потому одолеть не можете, что у вас лука и стрел Геракла нету. Если бы они у вас были, вы б давно победили». Вот что сказал Аполлон. А вы уж дальше сами думайте, как поступать.

Агамемнон опять бестактно засмеялся:

— А где их взять, Аполлон тебе, случайно, не сказал?

— Сказал. «Где их взять — сами знаете» — вот что он сказал.

— Конечно, если бы у меня были стрелы Геракла, я бы победил, — сказал Агамемнон. — А ещё лучше перун Зевса. Я сначала разразил бы молнией Калханта, а потом и Трою.

— Вот за такие кощунственные речи боги тебя и не любят. Ты, Атреич, всегда сначала богохульствуешь, а потом удивляешься, что Трою победить не можешь. Боги — они ведь не дураки, они всё слышат. Как думаешь, приятно им такое слышать?

Говоря это, Калхант положил ораторский жезл и поспешно отсел подальше от Агамемнона, видя, что тот привстал. Но Агамемнон не стал его преследовать — он только дотянулся до ораторского жезла и заговорил:

— Ну, если никто больше не хочет выступить по первому пункту повестки, перейдём ко второму. К сожалению, наш безвременно погибший Ахилл не оставил наследника. Его трофеи, конечно, разделят мирмидонцы, но остаётся оружие Ахилла. Это божественное оружие, достойное только великого героя. Сейчас нам надо решить, кому это оружие передать. Кандидатов два: Большой Аякс и Одиссей. Пусть дальше они сами скажут.

Агамемнон передал жезл Аяксу.

Аякс медленно встал. Сидящие вокруг поднимали головы всё выше, глядя, как над собранием вырастает этот великан. Казалось, что он будет расти бесконечно, пока не коснётся головой самого неба. И по мере его подъёма все осознавали, что это действительно великий герой, достойный оружия Ахилла. Встав, Аякс обвёл взглядом собравшихся, берег и корабли, воздел руки к небу и заговорил:

— Я речи произносить не умею. Это Одиссей у нас говорить мастер, а я мастер врагов бить, потому и прошу отдать мне оружие. Где он был, когда Гектор наши корабли поджигал? В лазарете отлёживался. А я бился в первых рядах, вы все меня видели. Если вы оружие Ахилла мне отдадите, то не мне честь окажете, а оружию. Это я оружию нужен, а не оно мне. А Одиссею хватит уже той чести, что он с Аяксом за оружие спорил. Мой отец вместе с Гераклом Трою брал и за золотым руном в Колхиду ездил, но не это главное. Мой отец братом был Пелею, а я, значит, Ахиллу двоюродным братом прихожусь, так что я его законный наследник. Я на войну одним из первых пошёл, без всяких уговоров, когда Одиссей дурку ломал, чтобы от Трои откосить. Жаль, что он тогда и впрямь не свихнулся, нам бы без него лучше было. Это ведь из-за него Филоктет на острове остался, а вместе с ним лук и стрелы Геракла, которых нам теперь так не хватает. Когда Нестор Одиссея на помощь звал, где был Одиссей? Улепётывал так, что пятки только сверкали. Нестора тогда Диомед спас. А я на другой день как дурак спасал Одиссея. Видели бы вы, как он трясся! Тогда бы он не решился со мной спорить. А когда я троянцев от него отогнал, как уж он тогда бежать сиганул! И о ране своей забыл сразу. А с Гектором кто на поединок вышел? Одиссей? Вот, смотрите! Это меч Гектора, который он мне дал в том бою. Гектор тогда посчитал, что я достоин носить его меч, так разве вы теперь посчитаете, что я не достоин оружия Ахилла? Я в открытом бою врагов убивал, а Одиссей силён спящих резать и из кустов нападать. Ему оружие Ахилла только во вред пойдёт: от врагов убегать проще налегке, а блеск шлема выдаст его, когда он в кустах прятаться будет. Зачем ему копьё, которое он и поднять-то не сможет? Зачем доспехи, которые в первом же бою врагам достанутся? Вы на его щит посмотрите! На нём же ни царапины! А мой щит весь исколот и изрублен. Мне новый щит нужен, а он и старый свой никогда не сносит. Короче, что говорить! Скажите нам сойтись в рукопашной — вот и решим, кто достойней.