– Что он делал?

Новые слезы и сопли. Затем – шепот:

– Он показал мне фильм.

Фредрике этот разговор давался тяжело, однако надо было выяснить все до конца.

– Что за фильм?

– Запись прямо из ада. Такой старый фильм без звука, всего на несколько минут.

Фредрика затаила дыхание.

– Сначала я даже не поняла, что это такое. Все было снято в комнате, где окна занавесили простынями. В комнату вошла девушка, а за ней – мужчина в маске…

Фредрика уже все поняла. Алекс рассказал ей о фильме. На предложение посмотреть его она ответила отказом.

Малена расплакалась.

– Ее зарубили топором. А потом еще ножом. Сначала я думала, что это чудовищная шутка. Но потом все кончилось. Мужчина нагнулся и посмотрел на девушку, а потом на камеру, на того, кто держал ее в руках. И стал смеяться таким ужасным смехом! И снял маску. Фильм очень старый, но лицо мужчины было ясно видно. Он – просто исчадие ада!

У Фредрики пересохло во рту.

– Подождите-ка, вы говорите, что после того, как девушка умерла, парень, который ее убил, снял маску?

Казалось, само время в комнате замерло.

Малена кивнула:

– Понятия не имею, кто это был. Но он улыбнулся парню, державшему камеру, и, казалось, был очень доволен собой. Когда фильм закончился, Морган вышел в холл и вернулся с топором в руке. Я закричала так, как никогда в жизни. – Она побелела, дрожала всем телом. – Пыталась убежать, а он гонялся за мной, как за дичью. Хотела выскочить на балкон, но он опередил меня. Повалил на пол и стал махать топором. Несколько раз он врубался в паркет прямо рядом с моей головой. Я была абсолютно уверена, что он убьет меня. Подняв топор, он вдруг остановился и спросил, хочу я жить или умереть. Сказал, что если я хочу жить, то буду молчать обо всем и работать в «Монгордене», пока жива Теа Альдрин. И если я еще раз попытаюсь ему перечить, он вернется назад с топором.

Малена провела рукой по своим непослушным волосам, а Фредрика подумала: существует несколько копий того самого снафф-фильма. Одна из них – сокращенная, где личность убийцы остается неизвестной. Ее можно показывать другим и даже продавать.

– И вы не решались пойти в полицию?

– Нет. Он сказал как есть: что с таким, как он, полиция ничего сделать не сможет. Если я расскажу, что Морган Аксбергер приходил ко мне домой и угрожал топором, просто никто не поверит.

Верно. К сожалению, очень верно.

Фредрика чувствовала, что Малена рассказала ей не все.

– Он все это снимал, – прошептала Малена.

– Что, простите?

– Он показал мне потом, задним числом. Он снял, как я смотрю фильм, а потом пытаюсь бежать. Просто кошмар.

Фредрика размышляла, давая Малене прийти в себя.

– Малена, вам придется выступить свидетелем в суде.

– Знаю.

– Кстати, еще один вопрос. – Фредрика заглянула в свои заметки. – Вы сказали, что убийца улыбнулся мужчине, державшему камеру. Вы видели его? Того, кто снимал.

– Нет, не видела.

– Однако вы уверены, что это был мужчина?

Малена кивнула, и, когда она прошептала свой ответ, у Фредрики мороз пробежал по коже.

– Морган рассказал мне. Когда он занес надо мной топор, то наклонился и проговорил: «Ты ведь понимаешь, что за камерой был я?»

61

Петер Рюд вышел из комнаты Джимми тем же путем, что и его брат, – через дверь веранды. Повернувшись спиной к сотруднице и Микке, он большими решительными шагами направился через газон к жилью Теа Альдрин. Теа увидела его только тогда, когда он уже входил в комнату. Заметь она его раньше, заперлась бы на все замки.

Когда он вошел, она вздрогнула.

– Вам не следовало бы сидеть с открытой дверью, – каким-то не своим голосом сказал Петер.

Теа неотрывно смотрела на него, опустив на колени книгу.

– В прошлый раз вы забыли рассказать парочку деталей. Если не можете разговаривать, как обычные люди, придется написать. Потому что я не уйду отсюда, пока вы не расскажете, что случилось с моим братом Джимми – с тем парнем, который жил напротив и пришел под ваше окно вчера вечером.

Поскольку Теа продолжала молчать, Петер почувствовал, как в нем заклокотала ярость.

Своими сильными руками он схватил старушку за плечи и рывком поставил на ноги:

– Ты. Должна. Рассказать.

Теа сделала слабую попытку вырваться из его хватки, понимая, однако, что это бесполезно.

– Говори!

Ее молчание решило дело. Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом прошептал:

– Мы знаем, кто посылает тебе цветы.

Слова тут же возымели эффект. Теа покачала головой и снова попыталась вырваться.

Но Петер держал ее крепко.

– Да нет, мы это точно знаем. Нам известно, что Вальтер Лунд на самом деле – твой пропавший сын Юхан. Единственное, чего мы не знаем, проклятая старушенция, – за что этот говнюк благодарит тебя каждую долбаную субботу.

Она не заплакала, но продолжала мотать головой, а потом заговорила.

Заговорила!

Петер был настолько ошеломлен, что выпустил ее.

– Пожалуйста, прошу вас!

Голос ее звучал глухо – она явно отвыкла им пользоваться, однако могла.

– Ты можешь говорить!

Он тут же проклял эти свои слова – они звучали совсем по-детски и ставили под угрозу все достигнутое.

– Почти все могут говорить, – ответила Теа.

Она все еще не оправилась от страха. Ноги у нее подогнулись, она снова опустилась в кресло:

– Не смейте замешивать в это дело Юхана. Слышите?

Петеру тоже пришлось сесть. В голове у него все крутилось. Даже тревога за брата на секунду отступила. День за днем они разматывали одну ниточку за другой. Все следы вели к Теа Альдрин. Теперь он сидел в ее комнате и думал только о том, как уйти отсюда.

– Я хочу знать только одно. – Сердце билось так отчаянно, что, казалось, стучит о ребра. – Что случилось с Джимми?

– Юхан не имеет никакого отношения к его исчезновению. – Теа сжала ручку кресла.

– Рассказывайте, что произошло.

Ему следовало бы позвонить Алексу и Фредрике и вызвать их сюда. Сообщить, что великая писательница вовсе не немая. И что ее слабое место – сын, ради которого она, судя по всему, готова на жертвы. Даже рискнуть той защитой, которую давала ей мнимая немота.

Она прокашлялась. В какой-то момент Петеру показалось, что голос опять изменит ей.

Тогда пускай пишет.