Последнее, что Джон вынул из конверта, была обычная кассета – никак не надписанная.

Джон аккуратно разложил бумаги на верстаке, а Карл отодвинул в сторону банки и инструменты, освобождая побольше места.

Джон дрожал всем телом.

– Папа знал... – Он зачарованно смотрел на бумаги. – Ты понимаешь, Карл? Ты видишь, что он написал на конверте? Он знал, что я найду его. Он спрятал там конверт, зная, что я найду его.

Карл не находил слов. Он просто пытался осознать важность происшедшего: ошеломленно смотрел на документы, перелистывал их, раскладывал по порядку.

Внезапно он что-то заметил и ткнул пальцем в лист бумаги с такой силой, что едва не проткнул его; Джон мгновенно взглянул туда, куда указывал Карл.

В глаза им бросилось имя, вписанное в бланк свидетельства о смерти: Хиллари Николь Слэйтер.

– Дочь губернатора, – сказал Джон. – Старшая. – Он нашел дату смерти. – 19 апреля 1991 года. Да, это она, никаких сомнений.

– Я не знал, что дочь губернатора умерла.

– Это событие широко освещалось в новостях. Она умерла от отравления каким-то лекарством, принятым по ошибке... – Джон пробежал глазами документ в поисках причины смерти. – «Гиповолемический шок»...

– Что это такое?

– Ну... Я толком не знаю. Но давай-ка посмотрим... это произошло в результате «обескровливания организма». То есть она истекла кровью до смерти. А это произошло в результате...Подожди минутку...

Карл увидел длинное слово и тоже не смог прочитать его. Джон попытался: «Гипо... про... тром... бинемия. Гипопротромбинемия». Карл ждал объяснений.

– М-м... насколько я понимаю, она по ошибке приняла какие-то таблетки... они находились не в той упаковке или что-то вроде этого... – Джон пробежал взглядом текст свидетельства. – Ну да. «Случайная передозировка ворфарина». Это разжижитель крови. У губернатора был тромбоз ноги... Помнишь, Никсон страдал той же болезнью? – Он вспомнил о возрасте сына. – Ладно, вряд ли ты помнишь. Так вот, по слухам Хиллари хотела принять лекарство против менструальных болей, а вместо него приняла разжижитель крови, прописанный губернатору, – и тем самым вызвала смертельное кровотечение. Да, мы освещали обстоятельства ее смерти, похороны и сделали несколько сюжетов общего плана о правильном хранении лекарств, о необходимости держать домашнюю аптечку в порядке и все в таком духе. Эта тема волновала общественность неделю или около того.

Карл просмотрел документы.

– Дедушка собрал все, что мог, по делу Энни Брювер. Выдержки из заключения патологоанатома...

– Да, а это что такое? О, свидетельство о смерти Энни Брювер!

– Хорошо. Ага, смотри. Здесь написано все так, как нам говорили Брюверы: «Первичная причина смерти: септический шок... в результате сепсиса... синдром токсического шока».

Джон взял другой документ и сравнил со свидетельством о смерти.

– Но вот переписанные от руки места из заключения патологоанатома. Так, посмотрим... Ага, вот: «Наиболее вероятное предположение, объясняющее причину смерти в данном случае, заключается в том, что пациентка перенесла аборт, осложненный стафилококковой инфекцией, вызвавшей перитонит и общий сепсис, которые, в свою очередь, привели к токсическому шоку и возникновению дефицита кислорода в жизненно важных органах, в результате чего наступила смерть».

– Что ж... во всяком случае, это был не синдром токсического шока, саркастически заметил Карл.

– Да, тут прямое противоречие. Но посмотри-ка: еще одна копия свидетельства о смерти Хиллари Слэйтер.

– Джон взглянул на квитанцию, приколотую в верхнему правому углу документа. – Одиннадцать долларов, заплачено чеком в Бюро демографической статистики 2 мая 1991 года. Значит, Папа пошел туда и взял копию.

– Зачем ему понадобилось покупать два свидетельства о смерти?

Джон потряс головой.

– Думаю, он не покупал два. Первое выглядит иначе. Оно новее... напечатано в другое время, на другой бумаге. И квитанция выписана только на одиннадцать долларов. Это стоимость одной копии.

Карл начинал понимать.

– Две девушки, два свидетельства о смерти... Свидетельство о смерти Энни явная фальшивка...Джон закончил мысль:

– И, возможно, Папа считал, что свидетельство о смерти Хиллари тоже фальшивка. Похоже, он двигался именно в этом направлении.

– Так давай прослушаем пленку!

– Давай. – Джон подошел к магнитоле, вставил в нее кассету, чуть помедлил, глядя на сына, и нажал клавишу «пуск».

Тишина, казалось, длилась целую вечность. Джон и Карл оба оперлись локтями о верстак и придвинули головы поближе к динамикам.

Потом вдруг раздался мужской голос:

– Отделение «службы спасения» двенадцатого округа. Женский голос. Молодой, лихорадочный:

– Здравствуйте, с моей подругой беда... у нее кровотечение, и оно не останавливается!

– Где вы находитесь?

– М-м... это в доме губернатора. Вам нужен адрес?

– Да, пожалуйста.

– М-м... Роанок-Уэст, 1527.

– С какого номера вы звоните?

– М-м... я не знаю...

– На телефонном аппарате, с которого вы звоните, есть номер?

– О... 555-9875.

– Ваше имя?

– Я... меня зовут... э-э... Хиллари Слэйтер.

– Ваша подруга в сознании?

– Она... Я сейчас не вижу ее.

– Дыхание у нее нормальное?

– Она дышит с трудом.

– Вы сказали «с трудом»?

– Да, как будто ей тяжело дышать.

– Она задыхается?

– Нет, но она... она дышит очень тяжело.

– И вы говорите, у нее кровотечение?

– Да, и оно не останавливается!

– Какого рода кровотечение?

Ответ девушки прозвучал неразборчиво.

– Какого рода кровотечение? Откуда идет кровь?

– Она сделала аборт.

– Она сменила за последний час больше двух прокладок?

– Она,.. у нас кончились прокладки. Она сменила... уже штук семь.

– Хорошо, оставайтесь на связи. Я вышлю машину. Глухой стук трубки, брошенной рядом с телефоном. Голос диспетчера:

– Алло, вы слышите меня? – Ответа нет. – Вы слышите меня? Алло! – Гудки. Один высокий, один низкий и еще два между ними.

Голос диспетчера:

– Двенадцатый округ, «служба спасения 231», «скорая помощь 231», маточное кровотечение, дом губернатора, Роанок-Уэст, 1527. – Потом снова в трубку: Алло, вы слышите меня? – Ответа нет.