– Но как дедушка все узнал? Когда он узнал?

– Может, Господь сказал ему, я не знаю. Но он получил копию свидетельства о смерти 2 мая, то есть через две недели после смерти Хиллари – значит, он проверял свою гипотезу, это мы знаем. Потом, всего четырьмя днями позже, он написал губернатору. Из Папиных слов я понял, что он так и не получил ответа, каковое обстоятельство не кажется странным.

Потом Джон потряс головой.

– Хм-м... Неудивительно, что он выступал на митинге губернатора со всеми этими речами. Он хотел так или иначе привлечь внимание Слэйтера. – Джон слабо улыбнулся при следующем воспоминании: – Он довольно долго преследовал губернатора – с мая по сентябрь, – стараясь привлечь его внимание. Думаю, в конце концов он начал здорово действовать Слэйтеру на нервы.

– Но чье-то внимание он привлек – кто-то ведь дал ему эту пленку.

– Посетитель... – задумчиво проговорил Джон. – Он приходил в тот же день, когда я приезжал к Папе на встречу, эту последнюю нашу встречу. По словам Джимми и Чака, этот человек появился около десяти часов. Он не задержался на долго, а значит, особых дел к Папе у него не было. Думаю, он просто занес пленку... и, вероятно, вторую копию свидетельства о смерти Хиллари. – Джон кивнул, по частям восстанавливая общую картину происшедшего. – Конечно... Когда я пришел, у Папы на столе лежал плейер Чака Кейтсмана, и Папа плакал, ион сказал, что узнал одну вещь, которой очень хотел бы поделиться со мной, но не может, поскольку...

– Поскольку ты еще не в ладах с Истиной, – вставил Карл. Славный старина Карл, как всегда, излишне прям. Впрочем, Джон не видел смысла возражать.

– Да... да, верно. Но сейчас я стараюсь, по крайней мере. Карл принял ответ.

– Ладно. Но у меня вопрос: почему дедушка? Джон мог только строить гипотезы:

– Возможно, после того, как Папа побывал на митинге... ты же знаешь, его показали по телевидению тем же вечером... кто-то решил, что такой противник губернатора идеально подходит для того, чтобы отдать ему пленку.

– А как ты думаешь, этот осведомитель знал, что дедушкин сын работает на телевидении в программе новостей? Хороший вопрос, прочитал Карл выражение лица отца.

– Вполне возможно. Но пленка... Насколько я понимаю, человек с улицы не может просто явиться на станцию неотложной помощи и сделать такую запись. К подобным записям нет свободного доступа, они не подлежат огласке.

Карл был заинтригован.

– О... Так, значит, мы говорим не о человеке с улицы.

– Да, вероятно, это кто-то из окружения губернатора. Возможно, этот человек читал Папины письма и видел его на митинге... а возможно, даже знал о Брюверах и о том, как Папа помогал им выяснить обстоятельства дела...

– Точно. Точно.

– ...и, возможно, знал, что я – его сын и работаю на телевидении.

– Но это только догадки – и ничего больше.

– Но тут есть обстоятельство, которое меня настораживает:

если... подчеркиваю, если... Папу убили из-за этой пленки, тогда кто же та девушка, что звонила в «службу спасения»? Она свидетельница. Она может подтвердить, что Хиллари сделала аборт; она сказала про аборт, это записано на пленке. А судя по всему, Хиллари находилась в тяжелом состоянии, поэтому я не удивлюсь, если эта девушка... Она назвалась подругой Хиллари, так ведь?

– Да. То есть они дружили. То есть...

– То есть я не удивлюсь, если окажется, что именно подруга Хиллари вероятно, близкая подруга – отвозила ее домой из клиники после аборта. А следовательно, она знает, в какой клинике это происходило.

– И мне показалось, она убежала оттуда, услышав, что идут губернатор с женой.

– Конечно. Это был тайный аборт – про который родители не должны были знать. Подруга отвозит Хиллари в клинику, привозит обратно, но события принимают непредвиденный оборот; подруга звонит в «службу спасения», но тут, посреди разговора, домой возвращаются родители; подруга бросает трубку рядом с телефоном и убегает.

Карл выпалил следующую мысль:

– Да! И помнишь? Она не хотела называть диспетчеру свое имя! Она замялась, а потом сказала, что ее зовут Хиллари Слэйтер.

– Она была напугана. И не хотела фигурировать в этом деле.

Затем Карл помрачнел.

– Интересно... знает ли губернатор, кто она такая?

– Думаю, хотел узнать. Налицо попытка скрыть истинные обстоятельства дела. Та история с передозировкой ворфарина служила дымовой завесой. На месте губернатора я бы захотел узнать, кто была подруга Хиллари. Она много знает и, безусловно, знает, что история с ворфарином – вымысел чистой воды.

– Но, может, он вообще не знает, что она была там? Джон на миг задумался.

– Должен знать. Хиллари была не в состоянии сама позвонить. В лучшем случае она находилась в полубессознательном состоянии, когда делался вызов, и, судя по всему, в другой комнате. Трубка лежала рядом с телефоном, и «служба спасения» уже приняла вызов, когда губернатор пришел домой. На месте губернатора я бы понял, что с Хиллари была подруга.

– Если бы он прослушал эту пленку, то, возможно, узнал бы голос.

– Но сначала он должен был получить ее. – Джон посмотрел на магнитолу. – И получил. А теперь она у нас. Карл завороженно уставился на магнитолу.

– Слушай, мы держим в руках динамит, ты понимаешь? Джон тоже завороженно смотрел на магнитолу.

– Да, верно. Слэйтер вторично выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора, проблема абортов находится в центре избирательной кампании, а его дочь умерла после неудачного аборта, и он скрыл это... – Потом Джон бессильно опустил голову. – И если... это произошло в той же самой клинике... значит, смерть Энни Брювер можно было предотвратить.

– И значит, – добавил Карл, – той подруге Хиллари может грозить серьезная опасность. Джон подошел к верстаку.

– Давай соберем все это и спрячем. Я позвоню Лесли. Нужно приступать к действиям.

В понедельник по всему городу начали появляться яркие, броские плакаты с Джоном Барретом и Эли Даунс, которые держали в руках страницы сценария и смотрели сверху на потоки транспорта, словно бдительные наблюдатели за ходом истории, словно богоподобные стражи Истины – с добрым выражением лица и пристальным проницательным взглядом.

Огненные буквы, пущенные по голубому фону, гласили:

«БАРРЕТ И ДАУНС, ВАША ГЛАВНАЯ КОМАНДА ТЕЛЕ-ВЕДУЩИХ», а ниже следовала строка: «ПЯТИЧАСОВЫЕНОВОСТИ ШЕСТОГО КАНАЛА – ЦЕЛЫЙ ЧАС НОВОСТЕЙ!»

Великий Прорыв начался, и весь город знал об этом.

Видео. Интерьер большой церкви, битком набитой людьми. Камера медленно проплывает по толпе, выхватывая из нее скорбные, иногда плачущие лица. Печальное событие.

Смена кадра. Священнослужитель в черном одеянии говорит с кафедры.