— Иначе твоя собачка меня загрызёт? — засмеялся высший посвящённый. Вид у него, однако, был задумчивый.

— Иначе не получишь деньги, — пожала плечами цирюльница. — Столько денег, сколько тебе и не снилось. И не приснится, раз ты отказываешься.

Эта угроза возымела действие.

— Врёшь ты всё, Большеногая, — повторил Ржаной Пень.

— Я всегда знала, что ты упрямый дурак, — с досадой бросила Врени. — Завтра тебе такого не предложат.

— А если я соглашусь?

— Тогда предложат, — пообещала цирюльница. — А ты пока подумай, чем ты можешь быть полезен.

— Завтра. Сюда. В это время. Одна, — приказал Ржаной Пень. — И принеси задаток.

— За дуру меня держишь? — подняла брови Врени.

— Тогда пусть твой пёсик принесёт, — предложил проклятый.

— Ещё я на побегушках у людей не был, — вмешался в разговор оборотень. — Не дождётесь, поноску таскать не буду.

— А он у тебя капризный, — засмеялся Ржаной Пень.

— Не у меня, — тихо сказала Врени. — В том-то и дело. Не у меня.

— Ладно, — решился проклятый. — Приходи с кем хочешь. Если приведёшь стражу или баронских людей — умрёшь первая.

— А ты не запугивай, — усмехнулась цюрюльница. — Ты навёл на меня гильдию?

— А если и я? — засмеялся Ржаной Пень.

— Дурак.

— Ты не ругайся, Большеногая. Я тебя всё равно найду.

— Не утруждайся. Я буду здесь.

Проклятый ушёл. Оборотень спокойно пропустил его, а потом подошёл к женщинам.

— Братец! — бросилась ему на шею сумасшедшая. Хрольф обнял её, тяжело глядя на Врени.

— Я приказал тебе её защищать, — напомнил он. — Почему она защищает тебя?

— Знаешь, что?! — разозлилась Врени. — Забирай свою сестрицу и проваливайте оба вместе со своими монахами, баронами и прочими…

Марила высвободилась из объятий брата и удивлённо посмотрела на цирюльницу.

— Ты чего? — не поняла она. — Что я тебе сделала?

— Что ты сделала?! — поразилась Врени. Хрольф негромко рыкнул, но больше на цирюльницу подействовали широко раскрытые глаза сумасшедшей. — Ничего. Ничего не сделала. Всё хорошо. Пошли отсюда.

Марила погладила Врени по плечу.

— Ты такая храбрая! — примирительно сказала сумасшедшая.

— Скорее, соображает быстро, — поправил оборотень. — Хотя не всегда.

— Если бы не ты, мне бы досталось, — взяв себя в руки, сказала Врени. — Спасибо.

— Я вас провожу, — предложил оборотень, всё ещё недовольно косясь на цирюльницу.

Он подтолкнул Марилу к выходу из закутка и тихо шепнул Врени:

— Тебе не стоит её огорчать, Большеногая.

* * *

Оборотень уже вывел их из узких переулков на знакомые улицы, когда Врени осенило.

— Хрольф, — позвала она, — а сколько ты просишь за свои самострелы? Вроде того, с которым Вир вышел на ристалище?

— У тебя столько нет, — отозвался оборотень.

— Не мне.

— Кому надо, тот пусть и спрашивает.

— А он не знает, у кого спрашивать, — сказала цирюльница.

Хрольф хмыкнул и назвал цену. За эти деньги можно было купить небольшое стадо коров.

— А если я тебе приведу заказчика, сколько дашь?

— Парой золотых, может, и разживёшься.

— А если нескольких?

— С каждого, — пожал плечами оборотень. — Если вперёд заплатят.

— Вечером приходи, — предложила Врени. — Сведу.

Хрольф засмеялся тихим лающим смехом.

— Я-то приду, да тебе на том свете мои деньги не понадобятся. Ржаной Пень быстро догадается, что ты его обманула.

Врени пожала плечами.

— До завтра он прождёт.

— Далеко не уйдёшь, — посулил оборотень. — Вечером встретимся.

Он шагнул в сторону и быстро затерялся в толпе. Врени принялась озираться.

— Не надо, — тихо и как-то очень серьёзно сказала Марила. — Никто за нами не шёл. Они брата боялись, он бы их сразу учуял.

— И на том спасибо, — мрачно ответила Врени. Дела были — хуже некуда. Сегодня ещё так-сяк. А завтра за ней по пятам будут гнаться и проклятые, и баронские слуги. Стоило ли заговаривать с Хрольфом?.. но деньги в бегах никогда не лишние… успеют ли люди Фирмина добыть нужную сумму до вечера? Это вряд ли.

Всё было плохо. Не то, чтобы это в первый раз. Но настолько…

Из двери, ведущей в дом барона цур Фирмина, на улицу ступил худощавый юноша в чёрно-красной рыцарской рубашке. Щурясь на неяркое осеннее солнце, огляделся по сторонам…

Врени не успела отвернуться.

Светло-карие глаза, обычные человеческие глаза, вот только на дне таится мудрость и злоба скорпиона…

Один взгляд — и ты забудешь обо всём на свете, лишь бы идти за ним, лишь бы смотреть в эти глаза… ты будешь мечтать о том, чтобы он коснулся тебя… притронулся к твоей коже своими алыми губами… чтобы его белые, такие белые зубы вонзились в твою плоть… ты без сожаления расстанешься со своей кровью, лишь бы он, такой прекрасный, насытился… лишь бы он мог жить…

Ты забудешь обо всём… или всё вспомнишь… у тебя не останется тайн… вся твоя жизнь была прожита только для того, чтобы он мог читать в твоей душе… чтобы он узнал всё, что ты знаешь… чтобы…

— Ого! — хлопнул её по плечу рыцарь. — Какая ты молодец! А ну-ка, пошли за мной! Тут недалеко. Пошли, пошли.

Откуда-то из другой жизни донёсся протестующий женский возглас.

— Да? — ответил рыцарь. — И ты с нами, красавица. Я дам тебе ожерелье с камушками.

— Они будут сверкать на солнце? — требовательно спросила Марила.

— Разумеется, — заверил рыцарь. Врени проморгалась. Всё было… как обычно. Один из последних тёплых осенних дней, светит солнце, мимо снуют какие-то люди. Рядом стоит ряженный под рыцаря вампир Липп и многообещающе улыбается. Цирюльница шагнула к дому… попыталась шагнуть. Её ноги налились тяжестью, она не смогла шевельнуть даже пальцем.

— Я же сказал, пойдём со мной, — почти ласково произнёс вампир. — Ты не представляешь, как ты нам помогла.

— Кому? — вяло спросила цирюльница.

— Не сердись, сестричка, — засмеялся Липп. — Некогда было тебя уговаривать. Я подарю тебе жизнь, разве этого недостаточно?

— Не надо мне твоих подарков.

Вампир засмеялся ещё веселее.

— Пойдём.

* * *

Они снова ушли с широких улиц и вампир распахнул перед женщинами неказистую дверь в неприметном с виду домишке.