litbaza книги онлайнИсторическая прозаТайны Третьего Рейха. Гибель вермахта - Олег Пленков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 113
Перейти на страницу:

Абстрагируясь от агрессивных планов Гитлера, следует признать грандиозность его завоеваний и военных успехов — бесспорно, они значительнее наполеоновских. Но немцы, обладая лучшей армией в мире и в Первую и во Вторую мировые войны, все же обе эти войны проиграли. Понять причины этих поражений, пользуясь категориями исключительно военными, нельзя по той причине, что в XX в. как раз в оперативном, тактическом отношении немецкая армия была на 20–25 лет впереди своих соперников. Дело в том, что обе мировые войны были соревнованием не столько искусства командиров или храбрости и выучки солдат, как это было во времена Наполеона или раньше, но огромными битвами ресурсов (людских, сырьевых, промышленных), и тот, у кого их было больше, имел значительное преимущество. С этим утверждением можно, конечно, поспорить, но в качестве одной из причин поражения Германия оно может быть принято.

Фигурально выражаясь, и в Первую и во Вторую мировые войны Германия была слишком сильна для того, чтобы вписаться в европейское равновесие сил, и слишком слаба для того, чтобы покорить весь мир. Если в Первую мировую войну Германия практически одна противостояла всему остальному миру (слабые Австро-Венгрия, Болгария и Турция не могут считаться полноценными союзниками), то это произошло вследствие стечения обстоятельств, и никакой спецификой германский империализм — по сравнению с российским, французским или английским — не обладал. Во Вторую мировую войну положение было иным — для антигитлеровской коалиции война носила справедливый, освободительный характер, а германская сторона была ответственна за начавшееся кровопролитие, и с ее стороны война была агрессивной, несправедливой. Эта агрессивность не соответствовала ни размерам страны, ни ее ресурсам, ни здравому смыслу. «Великая Германия» (Großdeutschland) на деле — это всего лишь среднее по размерам и ресурсам европейское государство. В этом отношении весьма характерен следующий анекдот нацистских времен: неграмотная немецкая крестьянка в доме у сельского учителя увидела глобус и спросила, что это. Учитель ей объяснил. Она попросила ей показать, где находится Россия. Он показал. Женщина воскликнула: «О, это великая страна (großes Land). Те же чувства вызвали у нее США, Канада, Китай. Потом женщина попросила показать на глобусе Großdeutschland. Взглянув на едва различимое пятнышко в центре Европы, она спросила: «А у Гитлера есть глобус?»

Немецкий генерал Ганс Фриснер в своих мемуарах отмечал, что германской армии не удалось победить не потому, что она воевала не с полным напряжением сил. Победа была утрачена потому, что политическое руководство оказалось не в состоянии правильно оценить последствия, к которым должна была привести страну война. Он писал: «Нашими “победами” являлись преимущественно кровь и страдания, которые пришлось принести в жертву порочной политике. Принцип примата политики оказался обязательным для немецкого военного руководства — потому не только военное, но и политическое руководство несет ответственность за использование вооруженных сил и за военную стратегию».

Бисмарк писал: «Тщеславие — это своего рода закладная, стоимость которой следует вычесть из совокупных способностей человека и его практической пользы». Такого рода закладной, кроме тщеславия, может быть честолюбие, самомнение, глупость, чувство мести, фанатизм, жестокость. Эти свойства при желании можно приписать не только людям, но и нациям в целом. В процессе развития истории человечество должно было постоянно балансировать между этими пороками и разумом, между эгоистическими интересами и интересами других. Это балансирование, собственно, и составляет суть политики, и оно совершенно необходимо»для создания стабильного государства и устойчивого общества. Такому балансу (между собственными интересами и интересами других) в политической сфере учил Никколо Макиавелли, в экономической сфере (между собственной выгодой и выгодой других) — Адам Смит, в этике — Иммануил Кант, указывавший на необходимость морального императива. Многие политики прошлого (в том числе и немецкие — Бисмарк, к примеру) явили миру примеры искусного балансирования на грани согласия с реальностью и фантазиями — то ли идеологического свойства, то ли политического, то ли какого-то другого. В этом отношении Гитлер, взорвавший европейское измерение политики, не был государственным деятелем, ощущавшим ответственность и необходимость баланса, он представлял себя мессией. Попав под гипноз политического гения Гитлера, немецкий народ должен был пройти до конца — уже с самого начала, не говоря уже о середине пути, возврата не было…

Удивительно другое, — то, что глобальные претензии маленькой европейской страны в своей реализации зашли так далеко; это, бесспорно, свидетельствует о громадной энергии, предприимчивости и динамичности немецкого народа. Впрочем, эти качества немцев дали о себе знать и в наше время — наряду с США и Японией (гораздо большими по масштабам и населению государствами), Германия является одной из наиболее развитых в промышленном и социально-экономическом отношении стран мира с высокими жизненными стандартами. Немцы смогли создать общество, в котором уютно и безопасно жить, их страна является желанным объектом для эмиграции. Иными словами, необыкновенно мощная творческая энергия этого народа, готовность к самопожертвованию, дисциплина, высокий уровень культурного развития, чувство иерархии и исполнительность немцев, направленные в свое время Гитлером по ложному пути, на невыполнимые цели, были полностью реализованы в нормальном человеческом измерении. Немцы, которые в первой половине XX в. — хотя и неудачно — стали динамичным началом истории в самом широком смысле слова, к концу XX в. в благоприятных для них условиях добились впечатляющей общественной и государственной стабильности и смогли создать демократическую политическую культуру.

Так сложилось, что именно самая динамичная европейская нация противостояла Советскому Союзу в войне, которую нам удалось выиграть, только полностью игнорируя основополагающее для любого европейского общества отношение к ценности человеческой жизни. Со своей стороны, Гитлер так до конца и не смог обратиться к тотальной войне, которую вел Советский Союз. Напротив — вопрос о том, было бы лучше, если бы нацизм победил, хотя и звучит кощунственно, но он правомерен. На него следует ответить, что обе доктрины — и расовая и классовая — нелепы и одинаково вредоносны, поскольку жизнь не может быть втиснута в рамки чего-то одномерного, измышленного человеком. Человеку недоступно объять смысл и цель бытия, поскольку человек конечен. Следует, однако, признать, что в реализации своей доктрины, — как бы нелепа она ни была, — нацисты (и немцы) выказали больше динамики, изобретательности, творческой энергии и дисциплины, чем большевики (и советский народ) в реализации своей доктрины. Если немцы от своего поражения в конечном счете выиграли, то Советский Союз, несмотря на победу, погряз в трясине имперской политики и маразматически идеологизированной общественно-политической жизни. Иными словами, немцы смогли извлечь для себя больше пользы из поражения, чем наша страна — из победы. Прискорбно, но это так…

С другой стороны, один тоталитарный режим, — как и всякая утопия, исторически реакционный, — получил возможность собственной легитимации за счет другой тоталитарной системы, столь же (а может быть, более[25]) утопичной и реакционной. В процессе этого противостояния низость и подлость этих режимов отошла на второй план, осталась одна борьба, противостояние, которое воспринималось как подвиг духа, поскольку война с советской стороны, безусловно, была справедливой. Это трагическое и драматическое состояние гениально описал ветеран войны Давид Самойлов в стихотворении 1957 г.

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?