Нападение отбито. Объекты в норме, трое нападавших нейтрализованы.

— Знаю я тебя, — буркнул дежурный. — «Нейтрализованы», ага. Небось, наглухо. И кого мы будем допрашивать?

— Сейчас посмотрим, что можно сделать. Да и оглядеться следует основательно. Высылайте тревожную группу.

— Тревожная группа уже строится во дворе, — отозвался дежурный. И скомандовал без интонаций: — Михалычу домой. Девятому оставаться на месте.

Глава 40

Глава сороковая, в которой восхода я не видел, но понял: вот-вот и взойдет

Восход солнца мы встретили дома, во дворе.

— Как сам, Михалыч? — отвлекся дежурный от инструктажа тревожной группы.

— Нормально, — не стал рассусоливать я. — Без проблем.

— Антон?

Но тот лишь отмахнулся. С ошарашенным видом парень ощупывал свой бронежилет.

— Девятый, доклад, — распорядился дежурный, приложив руку к уху.

По общей связи Девятый четко изложил ситуацию, ответил на пару вопросов с подковыркой, и был оставлен в покое. А дежурный вернулся к осмотру беспилотника с метровым размахом крыльев, что держал в руках крайний боец. Нику Авдееву он демонстративно не замечал, поскольку между ними сразу образовался вооруженный нейтралитет. Дежурный игнорировал ее попытки доминировать, а она не обращала внимания на его руководящие указания. Ничего не поделаешь, Ника позиционировала себя как моего личного охранника, действующего самостоятельно.

Овчарка в общем бедламе участия не принимала. Она тихо сидела у дверей веранды, охраняя вход в дом. За забором во дворе Антона гавкал Рекс. А дежурный продолжал осматривать бойцов, готовящихся на выход. Собственно, они были готовы, ждали только Анюту. И та не подвела, появилась в полной красе.

Городской пиксельный камуфляж, драпированный наколенниками и налокотниками, сидел на ней как влитой. Снизу темнели армейские ботинки Даннер Акадия, сверху — бронированный шлем с тактическими противоосколочными очками. Уши скрывали активные наушники, что громкие звуки глушат, а тихие делают громче. Сбоку, на трехточечном ремне, стволом вниз висел коротенький автомат АМБ-17. Вишенкой на торте смотрелись пистолеты — торчащие из набедренной кобуры рукоятки повышали воинственность и дополнительно украшали бойца.

Помахав нам рукой в кевларовой перчатке, она без лишних слов увела группу в короткий полет. Осиротевший дежурный грустить не стал.

— Эй, долго возитесь, — рявкнул он. — Выпускайте уже птичку!

Оказывается, именно этой команды и ждали. Тихо прошелестев лопастями, с огорода в небо ушел квадрокоптер. И растаял там, в небе цвета дождя. Раскрашенный светлым пиксельным камуфляжем, он был практически незаметен, лишь блеснул в первых солнечных лучах.

В отличие от меня, у Антона не вышло любоваться рассветом. И хотя он смотрел на восток, взгляд его был направлен внутрь себя. Парень так глубоко ушел в себя, что выкарабкался оттуда не сразу. А когда отмер, принялся щупать каску, при этом поглядывая на Нику. В конце концов, перевел взгляд в мою сторону. И для яркости передачи мыслей похлопал себя по груди:

— Дед, нет слов… Ну ты и силен!

Нечто подобное высказала Авдеева, только немного раньше. Им обоим было удивительно обнаружить на себе бронежилеты и каски, а я ничего такого в этом не видел. Обжегшись на молоке, люди на воду дуют, вот и я заранее побеспокоился о девушке. На всякий случай приготовил, раз она взялась охранять моё тело. И еще, честно говоря, очень не хотелось в случае чего выслушивать претензии от Лизаветы. Ну а второй комплект для Антона пошел сам собой, без вопросов. И лишним точно не оказался.

— Спасибо, Антон Михалыч, — отреагировала Ника на слова парня. А потом осторожно вопросила: — Рацию и боевой нож на груди я понимаю. Полезные штуки. Но скажите, для чего тут снаряженные рожки? У меня нет автомата.

— Да, — сказал Антон. — Такая же фигня.

— Послушайте меня, ребята, — отмахнулся я. — Если на бронежилете есть подсумки, они должны быть заполнены. По-всякому так лучше, не находите? Кстати, вот тут, в боковом кармашке лежит пара светошумоввых гранат. Хорошая вещь. А автомат, если очень надо, можно у меня спросить. Или потом у врага отнять.

— Антон Михалыч, а мне такой прикид можно? — головой Ника мотнула в ту сторону, где только что стояла Анюты.

Мне оставалось лишь развести руками:

— Вряд ли. Это даже не «Сотник». Скорее всего, новейший натовский костюм. Нюся любит яркие добротные вещи. Но мы же ее просить не будем?

— Не будем, — поджала губы Ника.

Пришлось обнадежить девушку:

— Значит, будем искать такой же, только с крыльями. Есть у меня один украинский склад на примете…

Обозначая праздник, на летней кухне загудели фанфары. А затем из репродуктора брызнул звонкий детский голос:

— Здравствуйте, ребята! Слушайте пионерскую зорьку!

Как по команде, в заборе открылась калитка, и во двор вплыла Вера. С левой стороны к ней прижимался Рекс, и вид у него был грозный.

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулась она. — Что за шум?

— Не обращай внимания, — быстро сказал я. — Учебная тревога.

— Каски, бронежилеты… Очень интересно. Надеюсь, меня это не касается? Тоша, завтрак на столе. Быстро в душ!

И только я собрался сделать то же самое, даже каску снял, как порыв остановил дежурный.

— Антон Михалыч, полковник Трубилин просит вас почитать почту.

Искать телефон было лень, поэтому поинтересовался:

— Не знаешь, в чем дело?

— Совещание через час.

Что ж, к совещаниям нам не привыкать. А за час успею всё, даже утренний обход больных.

* * *

Совещание в узком кругу затягивалось. Председатель КГБ посмотрел на часы и едва заметно поморщился — график ломался. Однако завершать собрание на полпути нельзя, слишком много накопилось всего. А вот что надо было прекращать, так это пить чай — напиток уже из ушей лился.

Очередной вопрос повестки дня докладывал подполковник Казаков, полный мужчина с седыми висками.

— По сведениям агентуры, как израильской, так и египетской, военное столкновение на Синайском полуострове представляется неизбежным.

— Подтверждаю, — буркнул хмурый начальник первого, американского, отдела ПГУ полковник Киреев. — Вашингтон не уверен лишь в дате конфликта.

— А как считают наши аналитики? — генерал взглянул на моложавого майора в очках.

— От полугода до года, товарищ Председатель, — четко доложил тот.

— Войны никто не хотел, война была неизбежна, — пробормотал Ивашутин. — Хроническое нежелание договариваться… По-прежнему настаиваете на глобальных последствиях этой войны?

— Так точно.

— Давайте еще раз, и более подробно, — вздохнул Ивашутин.

— В случае нападения